Книга Это мгновение - К. С. Отем

— Я увидел её на распродаже и не смог устоять. Ты можешь подключить её к своему телефону и скачивать любые треки.

— Мне нравится, спасибо, мальчики.

Мария встает и подходит, чтобы обнять Джейми, а затем меня. Я понятия не имел о караоке-машине, я знал о спа-ваучере, но этот аппарат и виртуальная гарнитура, которую он купил моему отцу, были для меня полной неожиданностью. Я кладу руку на плечо Джейми, и он кладет свою сверху, переплетая наши пальцы.

Следующая очередь — Сейдж.

— Вот, — говорит она, передавая Нову Джейми. Нова хватает его за пряди волос, свободно свисающие вокруг ушей. Её маленькие ручки сжимаются в кулаки и тянут, заставляя Джейми вздрагивать.

— Нет, маленькая звездочка, ты не можешь дергать дядю Джейми за волосы, — говорит он, стараясь ослабить хватку Новы, прежде чем развернуть её и поставить на пол между своих раздвинутых ног. — Давай посмотрим, как мама откроет твои подарки, — добавляет он.

Сейдж берет самый маленький подарок, и я внезапно чувствую, как в животе у меня порхают бабочки. Это первый подарок, который я когда-либо приносил кому-то, кто не был моим близнецом. Она вслух читает этикетку на нем, и мои щеки заливаются краской.

— Нове, с Рождеством, любимый дядя Кайден.

Все взрослые взгляды в комнате обращены на меня, и я смущенно наклоняю голову и отвожу взгляд. Когда я выбирал подарки, это был не тот случай, когда я покупал что-то просто так — впервые в жизни я выбирал вещи для своей семьи. Так что, может быть, да, я стал немного сентиментальным и всяким таким дерьмом, когда выписывал этикетки. И, возможно, весь опыт покупок — несмотря на его хаотичность — был вызван этими теплыми и неясными чувствами.

Сейдж разрывает бумагу, обнаруживая внутри очень мягкую и гибкую плюшевую зебру. Она поднимает её, чтобы все могли увидеть.

— Это действительно прекрасно, спасибо, Кайден, — говорит она, затем встает и целует меня в щеку.

— Посмотри на эту прелесть, Нова, — воркует Сейдж, передавая мягкую игрушку своей дочери. Мария, папа и Джейми поднимают большой шум из-за подарка и того, как Нова хихикает, когда Джейми крутит игрушку перед ней.

Весь шум в комнате — смех и болтовня, рождественская музыка, тихо играющая на заднем плане, счастливое бормотание Новы — всё это обволакивает меня, просачивается в щели и заполняет их, как жидкое золото. Это самое полное чувство, которое я испытал после аварии.

Это ошеломляюще, эти чувства захлестывают меня. В некотором смысле, это слишком.

— Ничего особенного, — говорю я, пытаясь сглотнуть, потому что горло пересохло. Мое сердце учащенно бьется, и я беспокойно постукиваю рукой по колену. Джейми, должно быть, замечает это, потому что он встает, передает Нову своей маме, а затем садится рядом со мной на диван и обнимает меня одной рукой.

— Ты молодец, солнышко, — тихо говорит он, прижимая лоб к моему виску. — Ты в порядке?

Я киваю, но моё горло сжимается от эмоций.

— Перерыв на горячий шоколад! — кричит Джейми, вскакивая на ноги и поднимая меня с дивана вместе с собой. — Вы все оставайтесь здесь, мы доведем это до конца.

Мария ловит взгляд Джейми, между ними что-то мелькает, прежде чем она вытягивает ноги и говорит:

— Я бы съела пирог с мясом.

На кухне Джейми разворачивает меня лицом к себе, ведя нас назад, пока моя задница не упирается в край столешницы.

— Что происходит в твоей хорошенькой головке?

Я пытаюсь отвести взгляд, но его нежная рука на моем подбородке останавливает меня.

— Я забыл, понимаешь?

Его брови хмурятся, появляется та морщинка на лбу, которую я так люблю.

— Что забыл?

— Каково это — не быть одному на Рождество. Каково это — быть частью чего-то. Раньше Рождество было не таким. — Выбор стороны, когда мои родители расстались, испортил все наши семейные праздники. — Это головокружительно, в хорошем смысле, но я боюсь, что это ненастоящее, как будто из-за того, что это так хорошо, это не может быть правдой.

Я шмыгаю носом и вытираю глаза.

Джейми целует меня в лоб, задерживая губы на моей коже на один, два, три удара сердца.

— Что тебе нужно?

Кладя одну руку ему на затылок, я наклоняю голову, пока его губы не прижимаются к моим.

— Мне нужно, чтобы ты поцеловал меня. Когда ты целуешь меня, все кажется реальным, как будто я не открою глаза и снова не буду оцепеневший и потерянный.

— Ты самое настоящее, что есть в моей жизни, — говорит Джейми, надавливая, пока наши губы не сливаются в медленном, чувственном поцелуе, который исцеляет другую часть меня. Он целует меня, пока тепло не разливается по моим венам, и я вынужден оттолкнуть его, чтобы напомнить себе, что нас всё ещё ждёт куча людей.

— Нам нужно приготовить горячий шоколад, — говорю я, затаив дыхание, кивая в сторону чайника.

Он улыбается, скользит ладонью вниз по моей руке и берёт мою ладонь, сжимая её, прежде чем, наконец, отпустить. Это молчаливое обещание того, чего я боялся желать, но наконец-то позволил себе поверить. Что это навсегда. Он и я. Я и он.



Делая очередной перерыв в открытии подарков, чтобы Сейдж могла уложить Нову в комнате для гостей, мы с Джейми помогаем папе на кухне — убираемся, а потом снова собираемся в гостиной, чтобы открыть последние три подарка.

Папа вручает Марии маленькую коробочку, завернутую в красную бумагу с огромным бантом в тон. Когда она открывает ее и достает изящную золотую цепочку с медальоном, глаза у нее блестят. Она целует папу в щеку, затем осторожно убирает украшение обратно в коробку.

Потом наступает моя очередь. Дрожащими руками я достаю из-под елки самый большой из двух оставшихся подарков и передаю его Джейми. Он держит его на коленях и ждет, пока я присяду рядом.

Разрывая обёртку, он вдруг замирает, смотрит на меня, потом снова опускает взгляд. Улыбка расплывается по всему его лицу, когда он достаёт совершенно новую чёрную толстовку, которую я для него выбрал. Она плотнее той, что я постоянно у него таскал, с небольшим фирменным логотипом, вшитым в подол,