Айнар Турковски
Лунный цветок
Есть места, где происходят удивительные события.
Но действительно ли причина в месте, или это время проявляет свою силу, и наступает момент, принимаемый нами за случайность?
А самые прекрасные толкования часто лишь увеличивают тайну.
Во всяком случае, так нам кажется.
Original title: Die Mondblume. Eine Fantasie von Einar Turkowski
All rights reserved
© 2021, Gerstenberg Verlag, Hildesheim, Germany
© Перевод, издание на русском языке. ООО «Попурри», 2022
* * *
Hа одном острове жил человек; на одном острове, в одном старом каменном доме. Этот человек был чрезвычайно доволен тем, что ему посчастливилось иметь во владении большой участок земли. Как только появлялась свободная минута, он бродил среди своих растений: тут поправит колышек, там подсыплет немного земли или нежно и осторожно уберет сломанную ветром ветку. Иногда он просто гулял по извилистым тропинкам (а их здесь было не счесть) и кланялся каждый раз, когда встречал какой-нибудь особенно красивый куст или особенно могучее дерево. А бывало, садился на одну из многочисленных скамеек, расставленных во всех местах, куда он любил приходить. Это были укромные уголки, где деревья росли особенно густо, а ветви опускались до самой земли.
Дом из серого камня был довольно старым. Вместе с другими постройками он выходил на небольшую дорогу, которая сворачивала с побережья и вела вглубь деревушки. Как ни странно, этой дорогой редко пользовались люди (кроме, конечно, самого жителя каменного дома). Удивительная тишина окутывала этот холмистый край с его большими дубами. И свет казался здесь не таким, как везде. Днем он никогда не был чрезмерно ярким или слепящим, лишь теплым и вездесущим. А ночью не угасал до конца и придавал пейзажу необычайно светлое настроение. Единственное, что можно было здесь услышать, – это пение ночных птиц, раздающееся между деревьями.
За внутренним двориком, образованным домом и другими постройками, находился земельный участок. С улицы его нельзя было увидеть, так как с одной стороны его заслоняла старая стена, через которую не мог проникнуть ни один взгляд, а с другой, справа за двором, начинался довольно крутой склон, благодаря которому бо́льшая часть сада также была надежно скрыта.
Внутренний двор казался довольно тесным из-за кустов и стоящих повсюду горшков с многолетними цветами и травами, цветущими так пышно, что невозможно было рассмотреть ни одного зеленого листика. Тут начинались узкие дорожки, за первым же поворотом терявшиеся в море густой зелени и цветов в человеческий рост либо в темных туннелях из высоких деревьев.
Иногда эти дорожки были настолько извилистыми и обрывистыми, что приходилось держаться за ветки деревьев, чтобы не упасть. В особо крутых местах лежали узкие ступеньки из дерева или старых каменных плит. И невозможно было представить, что ждет за следующим поворотом. Узкая тропа, которая извивалась в туннеле из высокой травы, вдруг разделялась на несколько дорожек, так что бывало трудно решить, какую из них выбрать. А потом опять появлялась на почти круглой поляне между густыми высокими деревьями и уходила в еще большую темноту. Такие туннели почти всегда бывали очень низкими (доводилось всякий раз немного пригибаться), и никогда нельзя было точно рассмотреть, что находится там, дальше, как сильно ни всматривайся.
Каждый уголок пах по-своему. В верхних частях сада преобладал сладковатый аромат, ниже в тени – горьковатая свежесть. С самого низа ветер доносил нотки довольно тяжелого пряного запаха: вероятно, из-за смолы, выступавшей местами на сухой коре темных деревьев, что росли вдоль ручья.
Тут, внизу, скамеек не было вовсе. Между длинными корнями, вцепившимися в землю сетью сильных пальцев, лежала мягкая подстилка из переливчатого зеленого мха, на которой было приятно сидеть. Теплая тьма окутывала вас здесь; мягко журчал ручей, а сквозь сумрак изредка пробивались несмелые солнечные лучи.
Особенно приятно было тут в жаркий день либо тогда, когда хотелось спрятаться от нежданного посетителя, стоявшего у ворот. Жителя дома можно было заметить здесь с хорошей книгой в одной руке и чашкой чая в другой (конечно, для этого надо было знать дорогу, потому что место это было довольно далеко).
Животным, похоже, тоже нравился этот сад. Дни напролет здесь раздавалось глухое жужжание толстых шмелей, перелетающих в поисках сладкого нектара от цветка к цветку. А еще были пчелы, разноцветные жуки и другая живность. Жителю дома такая суета была по душе. Даже пауков он любил, потому что те отпугивали надоедливых комаров. К тому же насекомые привлекали птиц, поэтому в саду их было так много.
Таким образом, этот человек никогда не был одинок.
Но гости к нему приходили очень редко и оставались ненадолго. Им было не по себе от этого дома и всей этой усадьбы. Кроме того, им мерещились здесь какие-то странные звуки всякий раз, когда темнота ночи удивительно быстро спускалась на землю. Поэтому посетители спешили вернуться домой до наступления сумерек. Это беспокойство стало еще большим после того, что здесь произошло…
Однажды ночью, когда над полями висело мягкое сияние и всё еще можно было почувствовать теплый сухой воздух погасшего дня, а сверчки и цикады трещали не умолкая, господин Рибблстоун (так его звали) был у себя в саду. Он сидел на старом складном стуле, пил чай из васильков и бархатцев и задумчиво смотрел перед собой. И тут он заметил совсем рядом со своим любимым местом проплешину и подумал, что было бы прекрасно, если бы здесь рос какой-нибудь особенно необычный цветок.
Господин Рибблстоун тотчас же побежал в дом за определителем растений. Вот, шлемник, – отлично будет смотреться, решил он. Принес из сарая лопату и маленькую мотыгу и старательно подготовил место для нового растения. На следующий день господин Рибблстоун собирался отправиться на поиски шлемника. Он решил найти место, где этот цветок растет в большом количестве, выкопать один и посадить у себя.
Утром господин Рибблстоун чуть раньше обычного пришел в сад (он немного не выспался и поэтому шаркал ногами), чтобы позавтракать чаем и тостами с ежевичным вареньем, но вдруг обнаружил что-то очень странное. В ямке, которую
