стала выделывать на дороге замысловатые кренделя.
— Боюсь, сегодня многие заработают штраф, — только и проговорил Мартин.
Наконец драконы приземлились на крышу придорожной закусочной. Хозяин закусочной, Рональд Заковски, который одновременно был здесь и официантом, испугался, что дом начинает рушиться, и выбежал на улицу.
— Идиоты! — закричал он. — Немедленно убирайтесь с моей крыши!
— Извините, — смущённо проговорил Мартин.
Драконы, расправив крылья, спланировали с крыши и оказались рядом с хозяином, багровым от злости. Но Мартин не дал ему сказать ни слова.
— Нам, пожалуйста, шестнадцать булочек с колбасой, восемь бутербродов с ветчиной и четыре зальцбургских пирожка.
Такой замечательный заказ сразу изменил отношение господина Заковски к необычным гостям. Он только поклонился, кашлянув и разведя руки в стороны. «Ещё немного, и поцелует землю, прямо как римский папа», — подумал Мартин.
— Вы предпочитаете расположиться в помещении или на свежем воздухе? — спросил господин Заковски. Лицо его сияло.
— Думаю, нам лучше будет на свежем воздухе, — ответили ему. Нетрудно догадаться, кто это сказал.
Папа уже к одиннадцати покончил со всеми своими делами. К этому времени он ухитрился уплатить штраф за парковку в неположенном месте да вдобавок ещё один за недозволенные гудки. Портативный радиоприбор у него конфисковала женщина-полицейский, потому что у папы не оказалось при себе разрешения на него. Теперь ему не хватало денег даже на то, чтобы заправить свой мотороллер.
Сдаваться, однако, папа не собирался. Он вообще этого слова не признавал. «Сдашься — пиши завещание», — говорил он себе. Он привязал свой мотороллер цепью к фонарному столбу, защёлкнул замок. «Будем надеяться, — подумал папа, — хоть это не запрещено».
Ему надо было собраться с мыслями. Для этого он направился в знакомую пивную «Синие носы». Там его знали и могли угостить в кредит. Кроме кружки пива, он взял ещё сегодняшнюю газету и, похлёбывая, стал читать статью под крупным заголовком «Драконы над городом».
Полиция и пресса сходились в предположении, что похищение Эрвина Призрака и детей Цабрански — дело всё тех же драконов. Заявление начальника полиции было обведено жирной рамкой. Оно гласило:
Дамы и господа!
Как мы имели возможность окончательно убедиться, драконы занимаются в нашем городе нехорошими делами. Вы должны правильно меня понять: настоящие драконы. Они возникли в давние, очень древние времена и явно не считаются с нашими представлениями о законности и порядке.
Внимание! Полиции очень нужна ваша активная помощь. Если у вас есть что сообщить полиции и жандармерии, непременно дайте нам знать. Фотографии разыскиваемых вы найдёте во всех газетах. Объявления о розыске вывешены во всех участках.
Ни в коем случае не действуйте самовольно! Это может быть слишком опасно. По некоторым данным похитители вооружены по меньшей мере огнемётами!
Город пришёл в волнение. Мимо пивной, где сидел папа, каждую минуту проезжала полицейская машина с синей мигалкой и включённой сиреной. После второй кружки папа уже считал себя самым проницательным человеком в городе, а может, во всей стране. Теперь он был убеждён, что знает, с кем вместе планировали драконы свои действия. Он всегда считал тётю Анчи их соучастницей. Ходить далеко было не надо. Тётя Анчи жила, к счастью, совсем близко.
К половине двенадцатого драконы уже давно были в воздухе. Ещё до полёта Франци позвонила домой. Сказать маме она успела всего два слова: «Всё в порядке», потому что для телефона-автомата у неё был единственный жетон.
Господин Заковски чувствовал себя счастливым и одновременно несчастным. Водителю мерседеса, который остановился возле его кафе, чтобы перекусить, он мог только посочувствовать.
— У меня, — сказал он, — ничего не осталось, я всё распродал. Впервые в жизни распродал всё.
Никогда ему теперь было не забыть аппетит обоих драконов. Особенно оранжевого — с ним даже Обеликс не выдержал бы сравнения.
— Тогда хотя бы стаканчик колы, — пробормотал водитель. На руках у него были белые кожаные перчатки.
— Очень сожалею, но и напитков совсем не осталось.
— Вообще ничего нет?
— Есть две порции собачьего корма, — сказал господин Заковски смущённо. — Моё заведение — единственное на всей трассе, а у нас очень любят четвероногих.
— Что за чёрт! — выругался шофёр и заковылял к своей машине. Он вёз в ней тонну всяческих отходов. Шины от долгой езды у неё уже начинали дымиться.
Георг тяжело дышал. Утром он проснулся, как всегда, с насморком, тем не менее ему нигде не давали остановиться передохнуть. Он с трудом летел, едва не задевая верхушки деревьев.
— Я больше не могу! — закричал наконец Георг.
Мартин, который уже далеко обогнал его, плавно развернулся и полетел навстречу брату.
— Потерпи немного. Долетим до Цезаря, там и отдохнёшь.
Георг закатил глаза.
— Ничего себе! Он ведь живёт на высоте тысяча пятьсот двадцать четыре метра.
— Вершина Солнечной горы достигает высоты всего лишь тысяча пятьсот двадцать три метра над уровнем моря, — поправил Шурли. Откуда это ему пришло на ум, он сам бы не мог сказать.
— Мне всё равно, — простонал Георг. — На такой высоте воздух совсем разрежен.
— Вот ведь лентяй! — сказал Мартин. Он знал, как можно подстегнуть своего усталого братца. Для Георга не было слова обиднее, чем «лентяй». Оставалось несколько пустяковых километров, это могло его поддержать.
Тётушка Анчи в своём ношеном старом халате сидела в саду в откидном деревянном кресле. Глаза её были прикрыты, она наслаждалась солнечным теплом. Позади тётушки Анчи стоял господин Мехтель, который когда-то работал мастером по наблюдению за телебашней, и приводил в беспорядок её волосы. Ей почему-то нравилось, когда её волосы выглядели совсем непричёсанными.
Господин Мехтель жил теперь у неё. Она была очень довольна этим бестолковым человеком, вокруг которого всегда возникал беспорядок. Беспорядок был ей по душе. Лестница перед домом была вся в трещинах, на её ступеньках стояло старое радио. Из скрипучего динамика доносилась фортепьянная музыка.
Музыка играла так громко, что появление полицейского Рудольфа оба заметили, лишь когда его тень упала на лицо тётушки Анчи. Хотя шёл он вовсе не крадучись.
— Не заслоняйте мне свет, — сказала тётя Анчи, открыв ненадолго глаза и заметив пришельца. — Вас вызывали?
— Калитка в саду стояла открытой… — только и мог объяснить Рудольф.
— Ей так и положено.
— И звонка я нигде не увидел…
— Потому что его просто нет.
— У меня к вам несколько вопросов, — сказал полицейский.
— Я мало в
