эти вопросы мне ответил огонек, что так старательно всю ночь исполнял свои обязанности факельщика.
Но вот на востоке показался первый луч зари. В лесной чащобе заговорили, запорхали, перелетая с места на место в поисках завтрака, малые птички. Клев сразу прекратился. Тут уж ничего не поделаешь. Сматывай удочки, собирай рюкзак и ступай в избяной уют. Но и тем, что увидел этой ночью, я был удовлетворен вполне. В моем рюкзаке покоилась красная рыбица, по хребту которой идет сплошная черная полоса, а по бокам звездочки, положенные будто гравировальщиком на одной линии и на одинаковом расстоянии друг от друга.
Однако главная моя удача не в количестве выловленной форели, а в том, что в этих местах я бывал несчетное число раз и всегда находил то, что еще никем не рассказано, нигде не обнародовано.
ОГНЕННЫЙ ШАРИК
Августовская ночь застала меня у старой покинутой мельницы на реке Саража, что протекает в пяти километрах от деревни Слобода и змеясь бежит по лесным кряжам до Ильинской низменности на Куржексе. До проезжей дороги, которая вела к Слободе, от места ловли форели было не меньше десяти километров, а до Ильинцей — около пятнадцати с гаком, гак сам черт мерял, да мерку потерял. Идти прямо без троп и дорог по азимуту я не решился, мало ли что в пути может случиться. В тех местах водятся рыси, росомахи, медведи на пинусах загуляли. Однако зверье меня не пугало, я боялся окунуться в непроглядную темень ночи, из которой даже опытному охотнику выбраться трудно.
На сугорье, подле берега реки, под широкими кронами елей я развел костер и, пользуясь шатром еловых ветвей, смастерил на случай дождя небольшой шалаш. Огонек освещал пологий берег реки, заглядывал на ровную покосную полянку, а в небе ни луны, ни звездочек. Огромные сосны, что росли по ту сторону реки, громоздясь в беспорядке, стояли в большой задумчивости, как будто чего-то ожидали, к чему-то прислушивались.
Воздух теплый. С земли непомерно бьет испарина, словно парным веником хлещется. Дышать трудно. Хочется убежать в прохладу, под поваленную ель. Немного легче у реки, там над водой встала легкая серая дымка. Тугой, горячий воздух успокоил все живое. Даже мошкара и та улеглась, спряталась в листья берез, в луговую траву. Было даже неприятно от такой тишины. Слышно, как в траве пискнула мышь полевка, как на реке лопнул пузырь, искусно созданный всплеском форели, и опять немая тишина. Скучно одному в таком мертвом царстве.
Привалившись к стволу ели, я заставил себя немного вздремнуть, но чей-то грубый голос со стороны левой протоки реки разбудил меня. Я выбрался из шалаша, взял ружье, пошел на полянку. У опушки ее остановился, прислушался. Тут тоже тихо, никаких шорохов. Все живое молчало, и лишь какие-то неясные тени бесшумно передвигались по полянке.
Я вернулся к огоньку, сел на старый пень, задумался. В это время ночную темноту раскаленным зигзагом прорезала молния, а вслед за ней раздался гром. Не прошло и минуты после первой вспышки, как небо прорезала вторая прямая линия с красным наконечником и, ударившись в сухостойную ель, исчезла. За этим последовал гулкий, щемящий гром. Сухостоина сначала задымила, потом загорелась точно факел. На покосной полянке стало светлей. Я быстро вскочил на ноги, пробрался в густую, некошеную осоку, как в надежное убежище от напасти молнии. При вспышке молнии, при свете горящей ели мне было видно, как подле реки метались лоси, ища спасения иль от жары, или от молнии. Трепетали осиновые листья. С места на место беспрестанно перелетали лесные птицы. На полном скаку полянкой пронеслась матерая рысь и, перескочив реку в узком месте, замяукала уже на другом берегу в мелком чапыжнике. Внезапно все затихло, как будто не было ни шума, ни молнии. Небо по-прежнему стало черным, и молнии больше не тревожили его.
Я хотел встать я покинуть осоку, но вдруг прямо перед собой, над большим плесом реки, увидел свет. Он освещал не только реку, но и прибрежные лужайки, проплешинки и заходил в густой лес.
Будто десятки мощных прожекторов перекрестным огнем спускали лучи на землю для того, чтобы и ночью на ней было светлей и веселей.
По правде сказать, мне было не до веселья. От такого света лоси шарахнулись в лесной клин и, поднявшись на взгорье, исчезли. Сова, которую я увидел на стогу сена, тоже слетела и прямо над моей головой снизилась, села в осоку неподалеку от меня.
Яркий свет не стоял на одном месте, а все время двигался вниз по течению реки со скоростью пешехода. В пути он не сворачивал, никого не обгонял, не поднимался вверх, не опускался вниз, а все время шел, словно по канату, на одной высоте и с одинаковой скоростью. Проскочив покосную полянку, огненный шарик подошел к речному изгибу, там раздарил сноп лучей, поравнялся со мною. Он был от меня на расстоянии сотни метров. Я с любопытством рассматривал его. Шарик был невелик, раскален добела, а летящие по сторонам брызги света были пурпурными или ярко-багряными.
Я не знал, что это за штуковина появилась в здешних местах, но не пугался, а все время с интересом наблюдал за его полетом. В том месте, где проходил шарик, вода в реке пузырилась. Но вот на его пути встретилась излучина, крутой поворот. Не желая менять направление, шарик взмыл выше кустов смородинника, прошел над ними, и листья при этом сразу свернулись в трубки. Осинник затрепетал сильнее. Через минуту шарик скрылся из моих глаз, и мне показалось, что он упал в большое плесо, на середине которого возвышался островерхий камень. Еще через минуту раздался сильный сухой треск, и миллиарды светляков брызнули во все стороны, воздух задымил, как будто загорелся, запахло гарью, и опять скоро все стихло. Я побежал к большому плесу и ничего не увидел.
До самого утра я не спал, а огненного шарика больше не видал. Он исчез, видимо, вместе с сухим треском. Поутру, как только заиграла заря, с земли ушла ночь я стало светло, я пошел к камню. С ним тоже ничего не случилось. Он стоял на круглом подносе плеса, словно гранитная горушка, и только тут я заметил, что острия у него уже не было.
УМНИЦЫ
Ранней весной я готовлюсь к рыбной ловле. Из кордовой нитки мастерю садочки, заготовляю для мереж ивовые прутики, а потом из них плету ловушки. Из конского волоса готовлю продольники и лески.
