не то же, что отвращение к нему.
– Париж, – сказал он вдруг.
– Что?
– Ты хотела знать, где все. Они в Париже.
– Ты шутишь.
– Они там.
– Все?
– В фургоне. Угадай, кому пришлось раскошелиться за аренду.
– Когда?
– В четверг. Или это была пятница? Перед выходными. Они тебя искали. Не очень усердно, но окрестности прочесали.
– Именно так?
– Именно так.
– Почему Париж?
– Если бы они куда-то и поехали, то только туда, так ведь?
Она уже почувствовала тревогу, яд, разливающийся по ее венам. Информация. Ей нужна была информация. Только она могла защитить от окружавшей ее пустоты.
– Ты о чем? Что в Париже?
– Ты где была? Под скалой?
– Можешь просто сказать, что там происходит? Чтоб я смогла скрыться с глаз…
Раздался стук. Саймон инстинктивно обхватил наркотики руками и прикрыл их своим телом, как щитом. Айрис вскочила на ноги и второй стеной встала перед столом.
– Это ты, Кит? – спросила она.
– Я слышал голоса, – ответил Кит.
– Спустись вниз. Подожди меня там.
– Все хорошо, крошка?
– Да. Просто подожди внизу.
– Я не могу найти рабочий кран.
– Хорошо, я спущусь через минуту.
Шаги.
Тишина.
– Кто это блядь такой?
– Приятель.
– Какой, на хуй, приятель? Ты сказала, что ты одна.
– Просто друг.
– Он с тобой продавал?
– Нет. Он не в теме.
– Лучше бы был. Проверь, что он ушел.
– Расслабься. Он клевый.
– Проверь.
Она открыла дверь и выглянула наружу. Кит спускался по лестнице. Он повернулся и посмотрел на нее.
– Все хорошо, Кит? – спросила она.
– Я собрал дерьмо.
– Ты мой любимчик. Я должница.
– Я нашел пластиковый пакет, сложил в него дерьмо и оставил его во дворе возле других мусорных баков.
Он показал ей кошачью миску.
– Но я не смог найти кран.
– Кран там, где я тебе сказала. Ты шел проверить, что со мной.
– Я услышал голоса.
– Я здесь с дядей. Все хорошо. Возвращайся в зрительный зал, увидимся там через минуту.
Саймон в своей комнате подошел к столу и неудобно на него оперся. Левую ногу он поставил на пол, а правую согнул и положил на край. Ступня болталась в воздухе.
– Черт возьми, Айрис, – сказал он.
– Не беспокойся из-за него.
– «Не беспокойся из-за него».
В ней что-то изменилось.
– Ладно, все так.
Она бросилась к нему, протянула руку и ухватила большим и безымянным пальцами уголок серебристой фольги.
– Если ты сейчас же не скажешь мне, что происходит, что за дела с Парижем, я…
– Успокойся, блядь.
Он схватил ее за руку. Обрадованная тем, что он ее знает – нервный импульс добиваться своей цели любой ценой, одолевавший ее в минуты фрустрации, – она отпустила фольгу и села на стул.
Там была телеграмма.
– Все с нее началось. То, что вы называете исходом.
– От кого телеграмма?
Она уже знала ответ. От Макса. Макса, которого сестры тоже звали дядей, пусть даже на самом деле он не был их родственником, а просто лучшим другом родителей из Кембриджа.
– Макс в Париже?
– Там разворачивается какое-то восстание.
– Черт, этот пидор никогда ничего не пропускает.
– Это повсюду в газетах.
– Впервые слышу.
Телеграмма Макса была адресована второй жене их отца, Дорис. Дорис занималась боди-артом, а Макс был ее коллегой. В телеграмме было написано: СРОЧНО ПРИЕЗЖАЙ. ТВОЙ МОМЕНТ НАСТАЛ.
– Отлично. Еще один момент Дорис. Она поехала?
– Ну а ты как думаешь?
– А папа?
– Твой отец ведь больше не играет, так?
– Так Дорис поехала без него?
– Ага, а теперь, я сказал бы, он в ужасе оттого, что она не возвращается.
– Она вечно так. А потом всегда возвращается.
– Однажды не вернется. Помяни мое слово.
Как только Дорис уехала в Париж, отец Айрис посетил «Уэрхауз», что делал нечасто, чтобы убедить группу последовать за ней. Он сказал им, что случилась революция молодежи. Дух Мао пришел в Европу. Настал их момент.
– Да черт возьми! Он ни хуя не знает о Мао. Этот мешок со слизью просто хочет, чтобы они нашли Дорис и проследили, что она вернется домой.
– Этого он не говорил, – сказал Саймон, – но я тоже так думаю.
Айрис придавила щеки ладонями и потянула их вниз.
– И группа просто сделала, что он сказал?
Без промедления, будто подчиняясь приказу, они уехали. А теперь кто знает, когда они вернутся и как долго Айрис будет страдать от мук одиночества.
– Я виню твою сестру, – сказал Саймон. – Ваш отец манипулирует ею. Она думает, что не может сказать ему «нет».
Наступила тишина. Саймон смотрел, что будет делать Айрис. Она чувствовала на себе его взгляд; она могла слышать его мысли.
– Революция? – спросила она.
– Так они это называют.
– Мне тоже надо поехать.
– Постой. Они говорят, что это такая большая вещь, но ты же знаешь, это просто СМИ так пишут. Это ни к чему не приведет. Ничего не изменит.
– Я должна быть там. Видеть.
– Она закончится, не начавшись, вот увидишь. Бедных и дальше будут обижать, а в конце концов всех нас уничтожит большой взрыв, слава богу.
– Они бы не сбежали просто так.
– Они? Они просто гонятся за острыми ощущениями.
– Они не справятся без меня. Есть вещи, для которых я им нужна.
– Не принимай это на свой счет, Айрис. Никто не говорит, что ты не важна. У тебя есть свои таланты. Просто ты должна остаться и делать революцию отсюда.
Бессознательно он указал взглядом на наркотики на столе.
– Не отсюда. В головах других людей. Твой отец. Твоя сестра. Дорис. Забудь хоть раз о них, об их чертовых бессмысленных крестовых походах, сосредоточься на том, что мы должны делать здесь. Поддерживать жизнь дома.
Она указала на кучку кислоты и тряхнула головой:
– С этим придется подождать до моего возвращения.
Он хлопнул себя по бедру, а потом той же рукой указал на нее:
– Не будь чертовой занозой, Айрис! Эти штуки нельзя просто оставить здесь. А что если будет рейд, а? И меня арестуют? Что ты будешь делать? Как ты к этому отнесешься? Нет, это надо продать как можно скорее. И до этого ты никуда не поедешь.
– Я слышала, во Франции достать кислоту очень сложно. Я продам ее там.
Саймон схватился за голову, будто хотел удержать ее на месте:
– Ох, ты поняла меня неправильно.
– Одолжи мне немного денег на билет.
– Никаких денег. Ты остаешься здесь.
– Ладно, найду деньги в другом месте.
Дерзость она чувствовала только пока не дошла до двери. Очутившись по другую сторону, она почувствовала слабость и поняла, что Саймон прав. Она утомлена, у нее нет денег, она боится кораблей: она не поедет
