там узнают бериллы с первого взгляда так же верно, как я?
Что бы это ни было, я ощутил сожаление, что не настоял на том, чтобы мистер Холдер, несмотря на то что мы так славно друг друга поняли, все-таки рассказал подробно Холмсу, а главное мне, всё, что я и без него знаю, чтобы хорошенько закрепить эти знания. Удобно ли будет переспросить его, пока не случилось чего похуже только что открывшейся путаницы? Пока Холмс так увлечен реставрацией… не пойми чего, как теперь следует признать. Осторожно, не подымая лишнего шума, связаться с мистером Холдером и признаться, что я уже запамятовал про всё, о чем мы друг друга прекрасно поняли; утром помнил, а ближе к вечеру забыл…
В этот самый момент возгласы Холмса возвестили о том, что я опоздал. Мир не видал еще такой быстрой реставрации. Я слышал, обычно такой процесс занимает месяцы и даже годы. Но у Холмса была уважительная причина так спешить. Мистер Бэрнвелл не будет ждать. Диадема (будем для удобства эту штуковину называть по-прежнему) еще не была идеально круглой, скорее представляла нечто среднее между овалом и квадратом, но в таком виде уже вполне могла принять участие в переговорах. Однако Холмс позвал меня не любоваться плодами его стараний. Более-менее сносно выпрямленный обод обнажил на лобовой части загадочную надпись, содержание которой нуждалось в комментарии специалиста по всяческим средневековым выраженьицам и словечкам, вроде рыцарских девизов и прочего, обнаружить которого в моем лице так надеялся Холмс. То ли выгравированная, то ли вытравленная кислотой, она явно была не закончена, но первые два слова виднелись отчетливо. «Милашка Берил…» Поскольку я не мог вспомнить ни одного девиза ни на одном гербе, начинающегося с таких слов, мы попробовали убедить друг друга в том, что буквы всё же не так отчетливы, как составленные из них слова, и что потому трактовать их можно по-всякому. Но, как мы ни пытались подобрать более подходящие случаю если не слова, то хотя бы слоги, ничего не получалось.
Вдобавок ко всему Холмсу удалось, по его же признанию совершенно случайно, отреставрировать отдельно еще и один из зубьев. Тупой конец оказался срезом сплющенной трубки, которую Холмс сумел выплющить назад, то есть вернуть трубке дырочку. Но зачем она, эта дырочка, и что теперь с нею делать? В нее что-то вставлялось или через нее что-то выходило наружу? Может, это связано с каким-нибудь ритуалом Йорков, который помогал им добывать букеты из свежескошенных алых роз?
Долго недоумевать нам не пришлось. Дверной звонок и последовавшее за ним появление миссис Хадсон известили нас о прибытии американца.
– Приветствую вас, мистер Бэрнвелл, – радушно встретил Холмс массивного мужчину в светлом костюме, расчерченном в несколько крикливую на мой вкус клетку. – Я и есть Шерлок Холмс. Тот самый. Рад представить вам доктора Уотсона.
Здоровяк оглядел нас без кивка. В руке он держал скрученную в трубку газету. Во всем остальном – от бороды до выставленной напоказ золотой цепочки – он целиком совпадал с тем образом преуспевающего за счет нашего национального достояния американца, который я себе нарисовал. Точно так я и представлял себе мистера Бэрнвелла.
– Добрый вечер, джентльмены. Мистер Холдер уговорил меня зайти сюда. Сказал, что мне полезно будет выслушать вас, хотя, честно говоря, дело представляется мне предельно ясным.
– Речь о скидке, как я полагаю?
– Уже нет. Подумав, я решил выйти из сделки. Повреждения слишком серьезны. Печально, но, видно, ничего уже не поделаешь.
– А вот и не угадали! – чуть лукаво подмигнул Холмс. Я видел, что он нервничает не меньше меня, не зная, как повести разговор с человеком заокеанской закалки. Фраза гостя подсказала ему ответ, а вместе с ним и дальнейшую тактику. Действительно, нет ничего лучше, чем сразу поразить этого дельца в самое сердце, ошеломить его чудесным возрождением диадемы (если не считать обломанных зубцов), к которому он не был готов. – Мистер Холдер пригласил вас не напрасно. Поглядите, какой мы решили сделать вам сюрприз.
С этими словами Холмс, словно фокусник, извлек непонятно откуда диадему и протянул мистеру Бэрнвеллу.
– Признайтесь, вы и не сразу-то узнали ее. Прошу учесть, что реставрация еще не окончена, но вы можете убедиться, к чему привели уже первые шаги в этом направлении. Обещаю вам, мы не отступимся от цели, пока не добьемся полного соответствия берилловой диадемы ее состоянию до двадцать второго августа тысяча четыреста восемьдесят пятого года, то есть до известных всем нам злополучных событий, – закончил Холмс, подглядывая в бумажку, куда предварительно записал все ключевые сведения, особенно даты и имена, полученные от меня в течение лекции.
Мистер Бэрнвелл взял бесценную вещь не то чтобы слишком прозаично, но как-то без должного трепета, который вообще-то просто обязан охватить всякого собирателя исторических находок. Мне даже показалось, что он сделал это вынужденно, потому что Холмс буквально впихивал национальное достояние ему в руки. При этом он смотрел на Холмса так, как будто не понимал, что здесь происходит и зачем его позвали в этом участвовать.
– Ну разве не прелесть, мистер Бэрнвелл! – проворковал Холмс, как зеленщик, спихивающий миссис Хадсон порядком увядший пучок петрушки. – Это гораздо выгоднее, чем скупать цветной лом, пусть и со скидкой. Взгляните, как ровнехонько! Берилл к бериллу, зубец к…
– Я не совсем понимаю, причем тут… зачем было связываться с этой пустяковиной? – Мистер Бэрнвелл повертел головой по сторонам, как будто прикидывал, куда бы отшвырнуть то, что ему всучили. Хорошо, окно оказалось закрыто. – В конце концов, мистер Холмс, если нам все-таки удастся утрясти разногласия, можно заказать новую. С этим нет проблем.
– Как это новую? – озвучил наше общее изумление Холмс, так как мой язык от таких слов американца отнялся напрочь. – Новую что?
– Макушку.
– Какую еще макушку?
– Ну… эту самую… – мистер Бэрнвелл тупо переводил глаза с Холмса на диадему и обратно. – Как вы ее назвали?
– Диадему?
– Вот! Точно!
– Заказать новую диадему?! – почти вскрикнул Холмс.
– Конечно.
– Берилловую диадему?! – так же пронзительно уточнил мой друг.
– Ну… да, для нее. Для кого ж еще?!
– Прошу меня простить, мистер Бэрнвелл, но вы, я вижу, совершенно не понимаете, о чем говорите! – Познания Холмса в истории за короткий срок успели с моей помощью достичь такого уровня, что его ужас перед невежеством простака-миллионера был неподделен. – Как, позвольте спросить, можно заказать новую берилловую диадему? Как вы себе это представляете? Дело даже не в материалах, хотя и в них, конечно, тоже. Дело в исторической ценности. Вам знакомо понятие «национальное достояние»? К вашему сведению… вот чтобы вы понимали… заказать
