женщина не хотела признавать, что у нее идет перенос: «Скажите, а если бы с вашим ребенком такое случилось, вы бы не защищали его?» Но все же через некоторое время ей удалось осознать, что в ней говорит ее детская боль от несправедливости, которую она чувствовала в школе. Она очень старалась, но учительница занижала ей оценки и даже, кажется, не любила ее.
Вы можете спросить: «Значит ли это, что вашей клиентке показалось, что к ее сыну относятся плохо?» На этот вопрос можно ответить только после исцеления травмы. Бывает так, что перенос полностью искажает реальность. Например, строгая учительница начинает казаться тираном и абсолютным злом. Бывает и иначе: реальные действия педагога могут быть не слишком этичными плюс перенос, который усиливает переживания. Бывает и так, что в сценарии участвует ребенок: чувствуя, что мама заинтересована в его школьной истории, он начинает «подыгрывать ей», обвиняя учителя. Ему кажется, что родителю это «надо», и он ее спасает таким образом. Однако во всех случаях перенос есть, и он травмирует женщину, затягивая в конфликт других людей. Часто, очень часто мы преувеличиваем наносимый другим человеком вред, если находимся под влиянием переноса.
Глава 3. Чем отличается ответственность от вины
Насколько то, что с нами происходит, случайно
Случайны ли события, которые с нами происходят? Это самый глубокий вопрос, на который мы зачастую не хотим искать ответ. Потому что ответ приведет нас к ответственности: нам придется признать, что мы во многом сами творим свою судьбу не такой, как нам бы хотелось. Но в действительности это означает также и то, что мы можем сотворить ее другой! Такой, которая нам больше нравится.
Нам кажется случайным то, что мы пока не можем объяснить и что пока не осознаем. Случайны ли наши партнеры по отношениям? Случайны ли конфликты, которые между нами происходят? Виновата ли судьба в том, что у нас нет отношений, что мы болеем, выгораем, тревожимся, чувствуем себя маленькими и слабыми перед ней?
Мы видим последствия, но редко осознаем причины. То есть мы мало задумываемся, какой вклад мы сделали, чтобы получилось то, что получилось. Когда мы узнаем, что сами способствовали тому, что имеем, мы можем начать чувствовать вину или даже злость: «Ну вот, снова я сама виновата» или «Неужели другие люди не отвечают за отношения (мои болезни/мою работу/мое эмоциональное состояние)?»
Чем же отличается вина от ответственности? Во-первых, оценкой. Если я злюсь и принимаю себя в злости (то есть принимаю, что я могу злиться, принимаю свою неидеальность) – это ответственность. Если я злюсь и чувствую вину, значит, я поставила себе негативную оценку: «Злиться – это плохо», то есть я считаю, что не имею права злиться, я должна быть идеальной. Если я совершила ошибку, например, отругала ребенка за его шалости, а потом осознала, что подавила в нем живость, и ставлю себе плохую оценку – я начинаю чувствовать вину. Потом я ее хочу загладить. Или же у меня возникает злость на человека, перед которым я чувствую вину. Если же, осознав ошибку, я могу принять себя неидеальной, то есть соглашусь с тем, что я не могла быть другой, потому что верила догмам или была под влиянием травмы, – я не чувствую вину. Я, напротив, хочу все изменить, хочу наслаждаться спонтанностью своего ребенка, чтобы наполнить наши отношения тем, чего раньше в них не было. Это – ответственность.
Ответственность может приоткрыть дверцу, в которую хлынут те чувства, которые раньше удерживались. Например, ваш ребенок получит разрешение выразить вам свои чувства. Он может разозлиться, но, если вы прощаете себя, вы не создаете напряжение. В результате происходит расширение отношений, в них появляются те части, которым раньше не было позволено проявляться. И тогда отношения становятся более близкими, интересными и теплыми.
Всякий раз, когда мы соглашаемся работать с той или иной травмой, мы берем ответственность – за себя, за отношения и даже за общество в целом. Потому что, переставая участвовать в насилии над собой и другим человеком, мы вносим в среду меньше вины и боли, а больше принятия и свободы. Когда мы все больше исследуем себя, мы все больше осознаем, что именно мы вносим в среду.
Мы можем осознать, что избегаем отношений из-за страха насилия, и тогда мы можем принять решение поработать с травмой, которая запускает этот страх. Мы можем заметить, что выгораем из-за привычки не прислушиваться к себе, к своим границам, и тогда мы можем начать работу по реабилитации своих прав на желания и физические границы. Когда мы замечаем, что конфликты в семье – это следствие наших ожиданий, мы можем взять ответственность за свою нужду, например, в безопасности или любви, которые провоцируют ожидания. И такая ответственность означает, что мы перестаем зависеть от тех, кто нам «должен», то есть от людей, на которых мы проецируем родителей. И без этих ожиданий мы чувствуем себя все более уверенными и цельными. Постепенно мы начинаем воспринимать «случайности» как сигналы, побуждающие нас осознать новые причинно-следственные связи, которые нам пока еще не заметны.
Откуда берется самонасилие
Многие из нас живут так, как будто нас кто-то заставляет. Кто-то заставляет ходить на работу, кто-то заставляет терпеть бытовые и прочие неудобства, кто-то заставляет экономить на себе и так далее. А если человек не осознает, что заставляет себя сам, то он вообще может считать, что только такой образ жизни правильный и верный. Такой человек очень боится сделать шаг вправо или влево, хотя может не чувствовать этот страх. Что-то внутри него мгновенно отсекает альтернативные варианты, кроме тех, которые ему позволили его взрослые в его детстве.
Отследить самонасилие, когда оно стало плотью и кровью, когда ты не пробовал, не видел других вариантов, а если видел, то осуждал, становится очень важной задачей. Причины самонасилия могут немного отличаться, но их суть – отсутствие выбора.
Вот я работаю с женщиной, которая ненавидит свою работу, но все же продолжает на нее ходить. Посторонний человек подумает: «Ну все же просто: не нравится – увольняйся!» Но, увы, не так все просто. Насилие над собой в ее случае, в ее персональном мире, является лучшим выходом из всех возможных вариантов. Как возникло такое патологическое представление о себе?
Когда формировались ее нейронные связи, когда она была ребенком, зависящим от взрослых, некритичным и доверчивым, она столкнулась с тем, что родители совершенно не интересовались ее жизнью. Нет, они следили
