class="p1">Перед выездом они дополнительо соорудили вокруг голов огромные нелепые подушки: замотали грязную ткань, плотно набили её ветошью и залили воском. Получившиеся громоздкие конструкции крепко примотали к ушам и затылкам верёвкой. Головы казались теперь уродливыми и тяжёлыми, отчего оба выглядели нелепо, словно растерянные пугала, но сейчас важнее было хоть немного приглушить визг.
Колонна встретила их хаосом. Люди лежали на асфальте, кто-то цеплялся за оружие, бился в судорогах, не в силах подняться. Живы были почти все.
Броневик медленно прокатился дальше, тянув за собой верёвки, которые змеями ползли по асфальту и извивались в густой пыли между лежащими телами. Петли слегка подпрыгивали, вслепую искали живых, кто ещё мог зацепиться и выбраться из плена кошмарного звука.
Вытащить было просто. Куда труднее оказалось объяснить, что именно делать, не покидая укрытие. Оглушённые, с сознанием на грани, люди почти не реагировали на жесты или присутствие машины. Лишь когда одна петля скользнула по руке бойца, пальцы дёрнулись и судорожно ухватились за грубую верёвку.
Мрак утащил первого, машина дёрнулась, волоча за собой тело, показывая пример. Не мешок с костями, а ещё живого, цепляющегося изо всех сил за единственный шанс выбраться.
Метод сработал.
Те, кто ещё мог мыслить, зашевелились. Медленно, с трудом, морщась от разрывающей череп боли, с красными, налитыми кровью глазами и сжатыми до побелевших костяшек пальцами, потянулись к волочащимся по земле петлям. Они ползли, карабкались, цеплялись за асфальт, продирались сквозь вязкий звук.
Цепочка заработала: одного за другим броневик тянул обратно, стараясь не рвать резко, избегая дополнительных травм. Петли скользили по земле, застревали в пыли, обматывались вокруг рук и ног, терялись и снова находились в дрожащих пальцах тех, у кого ещё хватало сил держаться. Всё происходило почти на ощупь, вокруг стояла мутная мгла, не позволяющая рассмотреть ни начало, ни конец спасения.
С каждой новой ходкой становилось очевиднее: время уходит быстрее, чем хотелось бы. Пульс бил в виски, кровь разгонялась рывками, нарастал страх — скорее не перед монстром и даже самим звуком, а главным образом перед пониманием: вытащить всех они не успевали.
Лежавшие ближе к грузовикам, пытались поднять руки, поймать петли, угадать момент, когда можно было зацепиться и вырваться из звуковой ловушки. Мрак видел это — и продолжал ходки.
Те, кто оказался в герметичных капсулах бронемашин, были полностью отрезаны от реальности. Оглушённые и дезориентированные, мотор для них замолчал, вибрации исчезли, а попытки спасения казались призрачными.
Адский звук бился внутри, заполнял череп, лишая шансов осознать происходящее. Люди лежали там, скрюченные и беспомощные, даже не зная, что им пытаются помочь.
Включили фары, дважды коротко моргнули светом, посигналили — бесполезно, никакой реакции.
Вектор дёрнулся к двери, не выдержав напряжения. Парень был готов выскочить наружу, добежать до ближайшей машины и вытащить кого-нибудь из оставшихся внутри. Караванщик мгновенно схватил его за плечо — сильно, болезненно, заставляя остановиться.
Он покачал головой и показал жестом: Выйдешь — срубит. Просто факт: стоило открыть дверь — звук мгновенно хлынет внутрь, накроет с головой, и тогда уже спасать будет некому.
Они откатились обратно за бархан и заняли прежнее место. Двигатель заглох, металл потрескивал, остывая. Мрак и Илья сидели молча, опустошённые и обессиленные. Защита помогала, притупляла визг, но не избавляла от него полностью: звук медленно, исподволь вытягивал из них остатки сил. Когда стало ясно, что доставать людей, не покидая броневика, больше невозможно, оба просто остановились. И только теперь постепенно начала возвращаться способность ясно мыслить.
Выжившие лежали прямо на дороге: одни хватали ртом воздух, другие захлёбывались кашлем, выплёвывая кровь, третьи беззвучно плакали, уткнувшись лицом в землю.Первым поднялся командир Грифов, с жирным шрамом через всю щёку, который недавно пытался выяснить количество машин в цепочке. Его лицо стало землисто-серым, губы потрескались от сухости, глаза затуманились, но постепенно возвращались к жизниОн тяжело вздохнул, прижимая ладонь к груди, угадывая, почему еще жив.Ударил кулаком в створку, вынуждая водителя выйти.Пока напарники разматывали головы и прочищали уши, — командир нетерпеливо ждал в попытках отдышаться.Смотрел прямо, молча, потом произнёс с хрипотой, как если бы учился говорить заново:
— Надо вызывать боевой рейд.
Мрак промолчал, ожидая продолжения.
Командир вытер лицо, пытаясь стереть с себя следы пережитого.— Из Грейвилла. Срочно, пока еще светло. Иначе эта тварь уйдёт, и придёт Ужас Ночи.
Ужасом Ночи называли целый ворох разнообразных тварей, выползающих в Пустошь с заходом солнца. Какие-то из них знакомы давно, каких-то суждено увидеть лишь раз. Караваны они почти никогда не атакуют, а вот неподвижная цель и ослабленные люди — добыча верная, без вариантов.
Он говорил твёрдо, выдавливая слова.— Мы не можем бросить машины. Там груз. Важный, из Вулканиса в Краегор.
Мрак сразу понял о чём речь. Груз был не просто обычной партией между фортами, это был зарегистрированный контракт с подписью, маршрутом и ответственностью. Если сейчас караван останется здесь, брошенным, расследование неизбежно дойдёт до всех. Никто не захочет оказаться последним звеном, на котором прервётся цепочка поставки.
Оставался только один выход, нужно было действовать, и действовать быстро, прежде чем ночь опустится на пустошь и сотрёт остатки надежды..
Крикун был где-то здесь. Звук немного ослаб, отступил в тень барханов, превратившись в ловушку, едва различимую, смертельно опасную. Внутри колонны Грифов оставались те, кого не успели вытащить. Время работало против всех — против дороги, самого мира, где жизнь держалась лишь на одном: нельзя останавливаться.
Командир сплюнул кровавую слюну в сторону, затем без лишних жестов открыл дверцу броневика хлопнул Вектора по ноге, вынуждая пересесть к пулемёту.Его взгляд застыл — тусклый, тяжёлый, без ненужных объяснений.
Позывной его был «Коса» — из-за косого шрама, прорезавшего лицо по диагонали, грубого, стянутого, он заставлял кожу напрягаться даже в молчании.
— Гони в Грейвилл, — приказал он, глядя вперёд. — Прямо сейчас.
Мрак молча принял команду.
Илья резко наклонился, сощурив глаза: — Ты хотя бы спросить думал?
Коса остался неподвижен: — Бросить караван здесь, то же самое, что сунуть голову в петлю. Если хотя бы один из нас исчезнет, а машины останутся стоять, завтра мы либо в земле, либо за решёткой.
Просто констатировал факт.
— Моей техники нет. Твоя есть. Значит, ты и повезёшь.
Мрак не стал возражать, здесь и сейчас всё было ясно, любые споры — пустая трата времени.
Броневик рванул вперёд, колеса закусили камень и щебень, пыль клубами поднялась в воздух, заволакивая пустошь мутной пеленой. Машина ушла на трассу, набирая скорость.
До Грейвилла добрались на удивление ровно. Броневик бежал по шоссе на пределе
