загробного мира, не оставляет сомнений насчет существования духов, привидений и неприкаянно скитающихся душ умерших. В который раз уже я убедился, что Дарвин Дарвином, но всё же перед визитом сюда стоило свериться с календарем, не полнолуние ли сегодня.
Однако Холмс вовремя вспомнил про жену Толлера, которую мисс Хантер должна была запереть в погребе. Он отбросил ковер с пола, и нашим глазам открылась крышка погреба. Значит, Вайолет справилась с поставленной задачей. Видимо, миссис Толлер сидела там уже достаточно, чтобы смириться и затихнуть, поэтому поначалу, когда мы появились, дом встретил нас безмятежной тишиной. Но услышав, как мы ходим над нею, она оживилась настолько, что слегка перепугала нас. Я немножко запутался, кому следует сидеть взаперти, а кого мы вызволяем, поэтому чуть не бросился выпускать миссис Толлер из погреба, но Холмс вовремя напомнил мне, что так задумано и мы здесь из-за Алисы Рукасл. Пора было направиться в нежилое крыло вызволять бедняжку.
Мы повернулись к выходу, но дверь комнаты оказалась закрытой. Находясь к ней спиной, среди шума мы не заметили, как кто-то захлопнул ее и запер нас. Я стоял пораженный. Холмс, которого невозможно было смутить, указал мне на то, что его сразу насторожило. Это была единственная в доме комната с закрытыми ставнями. Кто-то основательно подготовился, чтобы, заманив нас сюда, отрезать все выходы, и теперь мы сами превратились в пленников.
Но кому это нужно? Может, мы недооценили Джефро Рукасла и он поджидал нас? Или миссис Толлер удалось перехитрить Вайолет Хантер и запереть ее в погребе вместо себя? И теперь, когда мы в ловушке, что за судьба нам уготована?
Холмс попытался выбить дверь. Он энергично наскакивал на нее с кивком головы, добавляя тем самым к удару плечом еще и тычок лбом. Но у этой зрелищной и в целом эффективной методики был один существенный недостаток. Отлетая от двери, Холмс опрокидывался на пыльный пол и еще перекатывался по нему. Его великолепный, с иголочки костюм грозил прийти в полную негодность, а этого никак нельзя было допустить. Даже если нам удастся вырваться из этой ловушки, Холмс как истинный джентльмен не позволит себе предстать перед Алисой Рукасл в возмутительно примятом виде, и освобождение девушки придется отменить. Возможно, в скором времени нас будут здесь убивать, или натравят полицию, или еще что. Но это всё же лучше того жесточайшего шока, в который мы непременно вогнали бы юную леди, и без того перенесшую столько лишений. Мы просто не могли себе позволить нанести такой бесчеловечный удар по ее психике. Представляя себе, как несчастная Алиса в тягостном смущении, на грани обморока отводит глаза, будучи не в силах взглянуть на ворсинки от яркого ковра на коленках моего друга и его съехавший в сторону галстук, я чувствовал, что сердце мое обливается кровью. Будь что будет. Предстоящее серьезное испытание потребует от нас мобилизации всех сил и ресурсов – физических, психических, может, материальных. В любом случае безупречный внешний вид – один из наших безусловных козырей, который нам обязательно пригодится при встрече с опасностью.
– Я думаю, Ватсон, – обратился ко мне Холмс, – кто бы ни сидел в погребе, теперь можно выпустить его.
Я кивнул ему, и мы подняли крышку. На поверхность выбралась сильно запыленная и раздраженная женщина, не имевшая ничего общего с молодой рыжей гувернанткой. Какой бы стресс она ни испытала, просидев в погребе, всё равно за пару часов она не успела бы настолько постареть, а заодно перекраситься в мышиный цвет и вообще приобрести такую отталкивающую наружность, из чего мы заключили, что перед нами миссис Толлер. Несмотря на то что мы явились ее спасителями, она довольно требовательно поинтересовалась, кто мы такие и что делаем в чужом доме. Мы не предполагали, что этим вечером нам придется отчитываться перед кем бы то ни было, для чего мы прибыли в «Медные буки» без приглашения хозяев и в их отсутствие. А уж тем более перед миссис Толлер, для которой, как раз во избежание недопонимания, на этот вечер и был выделен погреб. Поэтому возникла некоторая заминка, в течение которой мы с Холмсом задумчиво смотрели друг на друга, собираясь с мыслями. А в это время суровая женщина с подозрением во взгляде переводила глаза с Холмса на меня и обратно. Наконец Холмс заявил, что мы страховые агенты, явившиеся по приглашению мисс Хантер подписать с ней полис.
– Сразу два агента ради какой-то чертовой гувернантки, которые притащились, когда хозяева напиваются в гостях у таких же бездельников, как сами! – воскликнула она. – Неужели вы рассчитываете, что я поверю в эту чепуху?! И где тогда ваши бумаги?
Насчет «напиваются» прозвучало так грубо, что мне захотелось указать ей на ее мужа, храп которого из кухни доносился до нас даже через запертую дверь, а может, и до миссис Толлер, когда она сидела в погребе, поддерживая ее дух в тяжкие часы заточения. Но главное, у нас действительно ничего с собой не было, никаких документов. Во время нашего разговора в гостинице мисс Хантер пообещала встретить нас у входа и вручить небольшой ломик, чтобы взломать злополучную дверь. Поэтому мы отправились налегке, не позаботившись о прикрытии своего визита. Даже маски с лиц мы сняли только после того, как Холмс назвал миссис Толлер страховую компанию, которую мы якобы представляли. Это тоже не укрылось от ее сверлящих нас с удивительной подозрительностью глаз.
– И где, кстати, эта рыжая дрянь в крапинку, что заперла меня в этом чертовом погребе?! – не унималась она. – Куда она запропастилась?! Или вы с нею заодно?
Мы ответили, что тогда бы не выпустили ее и не сидели бы с ней в запертой комнате. Она успокоилась и даже повеселела, объявив, что уж теперь нам точно не отвертеться.
– Сама бы я двоих вас не удержала, хоть вы и дохлые. Один бы как пить дать удрал. А вот когда вернутся хозяева, мы с мистером Рукаслом до прибытия полиции вас точно не упустим, можете даже не сомневаться.
После такого глумления мой друг уже не выдержал и строго заявил служанке, что это ей с хозяином придется давать объяснения полиции по поводу издевательств над Алисой Рукасл. Да, никакие мы не страховые агенты. Мы те, кто неравнодушен к судьбам притесняемых, и неотвратимо появляемся и вершим правосудие всюду, где попран закон. А она, как соучастница, пусть не рассчитывает на снисхождение присяжных. Угрюмая женщина выслушала Холмса с явным замешательством на лице и попросила повторить насчет «издевательств над бедняжкой Алисой». Разоблаченная пыталась таким
