стариков. И в обязанности персонала входит их время от времени переворачивать с боку на бок от пролежней. Первая палата отличается от других-прочих также незабываемым ароматом: сложный букет запахов мочи, давно не стиранной одежды, прелых бинтов и памперсов. У Первой всегда кто-то должен дежурить. Ну, то есть просто сидеть у входа в палату, в старом, советского еще производства, обшарпанном кресле. И днем, и ночью. Персонал, как правило, передоверял дежурство кому-нибудь из принудчиков или привилегированных пациентов. Впрочем, иногда эту должность справляли и сами медсестры или кто-нибудь из обычных, не приблатненных пациентов.
Но все не так мрачно, столь убого даже и в надзорной Первой палате. Я вот, помню, и там ухитрялся тайком от персонала книжки почитывать. В Первой литература запрещена. Передавал мне книги хороший друг, Володя Успенский.
А то и совсем веселуха, был, помню, один случай.
Лёха Дилетант – художник, он даже в больнице умудрялся гуашью пейзажи делать. Меня лишь на наброски хватало, шариковой ручкой. До сих пор нахожу иногда эти листки среди старых записей.
Так вот, дежурил Алексей как-то ночью у Первой. А Толик Паркин (о нем после скажу) – парень загадочный, но свой в доску – днем еще присмотрел в сестринской добычу, пластиковую канистру медицинского спирта. Он концентрированный, 95-процентный, голубовато-синего цвета, туда специальный краситель какой-то добавляют. Но пить его можно: обычный медицинский спирт, не метиловый; употребляется для протирки кожи перед инъекциями.
А Толик оказывал добровольную помощь, на персонал ишачил: мыл полы, посуду, протирал окна. И был на столь хорошем счету, что ему даже ключ от сестринской доверяли. Должен же кто-то и в сестринской прибраться! А может, и не доверяли, а просто он ключ этот на время позаимствовал, не помню точно.
Но как бы то ни было, добычи для нас Толик все-таки ухватил: слил голубой медицинский спирт в заранее припасенные пластиковые бутылки. Но немного оставил – для цвета – и долил водопроводной водой, после чего канистру вернул на место и ключи тоже. Таким образом, спирт был наш, и никто ничего не заметил.
Пить такое неразведенным, конечно, тяжкое испытание, и психам не под силу, поэтому разбавляли водой один к двум, до крепости водки.
После отбоя – после 22:00 – оживились пациенты, зашевелились, заползали по отделению. Врачей давно не было, медсестры тоже ушли, такое иногда случалось.
Художник Алексей – артист, главный вдохновитель и организатор сегодняшнего мероприятия, страж Первой палаты – на своем кресле уже вскрывал упаковки колбасы на закусь из передачи, а Толик разливал по емкостям синее пойло. Все-все, кого оповестили и кто мог ходить или, по крайней мере, на ногах держаться, собрались здесь. Каждый принес, держит в руках собственную емкость для огненной воды: металлическую эмалированную кружку советского образца, с изображением цветов или вишенки сбоку, пластмассовый стаканчик для карандашей, целлулоидную чашку из-под столовского киселя или просто сто раз использованный, мятый, с трещинами одноразовый пластиковый стаканчик.
Щедрой рукой плещет Анатолий синюю жидкость в кружки, стаканы и плошки. Достают, у кого что есть из пищи, из продуктовых передач, чтоб закусить жидкое счастье. Кто простую булку хомячит, кто-то, брызгая соком, разгрызает дольку апельсина, кто-то даже кефир хлещет после водки. А некоторые достали из-под простыней и матрасов (распространенный здесь способ хранения продуктов[25]) столовские котлеты и хлеб.
И всем без исключения досталось по кусочку колбасы на закуску.
Хорошо пошло, в общем. И, опрокинув по несколько стопок синей отравы, пустились психи кто во что горазд: кто анекдоты травит, кто в туалет курить отправился, некоторых уже с ног срубило – не выдержали ребята крепкого медицинского спирта. А один парень из Первой палаты, чудной латыш по имени Езас, спортивный трип[26] словил: поднял на попа несколько коек, расставил вдоль стены и в качестве тренажеров использовать пытается.
Всю ночь продолжалась на отделении движуха, бодрились психи, как могли только – кто на ногах смог удержаться. Наименее стойкие чуть не в самом начале с копыт откинулись, заблевав полкоридора.
А стариков-маразматиков, лежачих полутрупов Дилетант и Литвер раскрасили гуашью из запасов Лёши не без моей помощи. Не зря же мы художники! Веселая картина – лежачие бревна с красными, синими, зелеными, черными носами и лицами!
Но, как и можно было предсказать, не сумели ребята наши в ходе столь длительного, до самого утра, загула сохранить бдительность, привести себя в порядок вовремя.
Да что уж там: сам руководитель, организатор сейшена художник Лёха Дилетант к моменту появления врачей и персонала пребывал в полукоматозном состоянии, а именно: сидел, развалившись, в кресле возле все той же Первой палаты; одна рука сжимала стакан с голубой жидкостью, другая – скомканную сигаретную пачку, с высыпавшимися на пол табачинками. Изо рта Алексея, зацепившись за клык сбоку, свисал охряно-красный, поблескивающий масляно кусок колбасы.
Остальные тоже не в форме оказались: Толик Паркин посапывал сладко, свернувшись калачиком на полу в коридоре, возле туалета – покурить, видно, собирался; Гена Литвер валялся посреди своей палаты на матрасе, раскинув, как раздавленный кузнечик, руки и ноги; Езас даже в алкогольном забытьи не покинул спортзал: так и застыл у стены, вцепившись намертво в тренажеры-кровати.
Ваш покорный слуга успел добраться до койки и спал чинно-благородно, завернувшись до подбородка в одеяло.
Остальные упали как попало – где сразил кого зеленый змий голубого цвета.
На том история и закончилась. Некоторые виновные понесли заслуженное наказание: кого на вязки на сутки отправили, кого ◼◼◼◼◼◼◼◼◼◼◼◼◼ накормили.
Вот, собственно, и все.
Дхарма
Есть пациенты, больные – низшая каста. Есть врачи – небожители, боги. И есть здоровые – персонал, медбратья-сестры.
Зачем нужны больные – понятно, хоть нас здесь и не лечат, но без нас само существование больницы теряет смысл. Врачи нужны, чтоб ставить диагноз и заполнять бумаги, лечить не обязательно. Ну и, наконец, персонал поддерживает порядок. Что это значит? Как соблюдают они больничную Дхарму? Чем заняты?
Во-первых, должны следить за всем, за всеми, за психами глаз да глаз нужен! Для того у палат и нет дверей, а вдверь туалета вделана прозрачного оргстекла пластина[27].
Во-вторых, выдавать лекарства: таблетки, пилюли, взвеси, порошки, растворы и ампулы.
В-третьих, делать уборку на отделении, а также мыть неходячих стариков из Первой надзорной палаты.
Ну и, наконец, получать за вредность повышенную заработную плату.
Следить за психами – понятно, на тоони и психи. Также нужно наблюдать во время посещения родственников – палить главным образом, чтоб кто чего лишнего, запрещенного не передал. Ну ичтоб скандалов особых не было, случается. Также слушают они, когда пациенты звонят домой родственникам, а вдруг бомбу где
