Иерусалиме. Обзавелись семьями. У меня два внука и внучка Илана. Я счастливый дед. Ну, без моей дорогой супруги Иды я бы не был счастлив. Она из Венгрии.
Наталья Иосифовна во время беседы посматривала на стоящее у стены пианино, вынашивая свой вопрос. Ей показалось, что подходящий момент наступил.
— Матвей, а кто у вас играет на фортепиано? — спросила она.
— Шушана играла очень хорошо, — ответил он. — Когда мы поженились, она попросила меня купить ей инструмент. Она училась играть ещё в Кракове, до войны. Я привёз его из магазина в нашу квартирку в Тель-Авиве. После её кончины решил оставить его у себя в доме. В память о ней.
— А можно мне? Я ведь преподаватель фортепьяно.
— Конечно, милая. Я буду очень рад. Кстати, Илана тоже немного играет.
— Я училась у бабушки.
Наталья открыла крышку и коснулась клавиш. Пианино отозвалось мелодичным звуком. Она села на круглый стульчик и, бросив взгляд на Матвея, заиграла песню «Эвейну шалом алейхем». Все сразу подхватили её. После неё Наталья Иосифовна сыграла ещё несколько одесских песен.
— Пианино хорошее, но немного расстроено, — произнесла она, закрывая крышку и поднимаясь со стульчика.
— Наташа, ты здорово играешь, — сказал улыбающийся дядя. — Ты словно вернула меня в моё киевское прошлое. Я так счастлив, что вы все рядом со мной в последний период моей жизни.
— Дядя Матвей, ты ещё жив-здоров. Я здесь выучила хорошую фразу, когда желают человеку долгой и счастливой жизни. «Ад меа ве эсрим», до ста двадцати.
— Да хорошее выражение. Теперь у меня стало больше смысла жить долго. Я ведь могу вам чем-то помочь.
— Поживём — увидим, Матвей, — сказала Фаина.
Илья встретил Илану в столовой и подсел к ней. В отличие от прежних дней она не проявила никаких признаков радости и равнодушно посмотрела на него.
— Что ты такая невесёлая? — спросил он.
— А чему мне радоваться? До всего происшедшего у меня была хоть какая-то надежда завоевать тебя. Сегодня мы только родственники.
— Весьма далёкие. Возможно, троюродные. Но мы всё равно останемся друзьями.
— Не смеши меня. Я не такая наивная девушка.
— Илана, ты посмотри на себя! Красавица, умница. Любой мужчина сочтёт за честь быть рядом с тобой.
Она усмехнулась и взглянула на Илью. Потом положила руку ему на предплечье.
— Ты очень хороший человек, Илья. Вокруг меня вьются стаи мужиков. Но они не стоят того, чтобы тратить на них каплю времени.
— Ты училась в университете. Разве не было ни одного парня, который тебе нравился?
— Был один и даже пытался за мной ухаживать. Но я, наверное, проявила свой независимый нрав. И его перехватила другая.
— Я, Илана, не психолог. Идеальных людей нет. Но в каждом есть что-то хорошее.
— Думаешь, я этого не понимаю? Просто у меня не хватает терпения принять человека таким, каков он есть.
— Тебе нужна психологическая перестройка. Ты знаешь, в русском языке есть такое слово: пофигизм. Оно означает некоторое безразличие к происходящему, к людям. Живи в своё удовольствие. У тебя для этого есть всё. Ходи с подругами в кафе, бары, молодёжные клубы, в театр, на концерты.
— Конечно, я там бываю.
— Может быть, помочь тебе найти хорошего парня, из русских?
— Мне бы, наверное, подошёл твой брат. Ведь наше родство очень дальнее. Но он ударился в религию. Этого мне точно не нужно.
К их столу подошёл Иегуда.
— Илья, мне нужно с тобой поговорить. О наших делах. Зайди ко мне после обеда.
— Я подойду к тебе.
— Тебе везёт. Илана в Интел самая привлекательная девушка.
— Всё не так просто, Иегуда. Оказывается, Илана — моя дальняя родственница.
— Ничего себе! — удивился тот.
Он коснулся плеча Ильи и, махнув рукой, направился к выходу из столовой.
Через несколько дней Илана подошла к Илье.
— Дед вчера позвонил мне. Он хочет навестить вас в Рамоте. Сказал, что видел не всех и желает познакомиться с остальными.
— Я не против. Юлия меня упрекнула, что я не взял её с собой. Мои тесть и тёща тоже заинтересованы.
— Когда приехать?
— Думаю, в шабат, в час дня. Все другие дни проблематичны.
— Деду в любое время удобно. Он у меня ещё крепкий. Я приеду с ним и Идой.
— Договорились. Я передам своим. Женщины приготовят стол, испекут что-нибудь.
Илана встала на цыпочки и поцеловала Илью в щеку.
Известие о встрече с Матвеем обрадовало Фаину и Наталью Иосифовну. Решили собраться у них. Юлия после занятий купила на рынке Махане Иегуда два свежих карпа. Их просила купить её мама Лина Моисеевна. Она была отменной хозяйкой и приготовила прекрасную гефилте фиш. Фаина испекла штрудели, а мама Ильи приготовила салат «Оливье». А утром в шабат поставили в духовку мелкую картошку.
В час дня их встречал Илья. «Daihatsu Applause» остановился во дворе дома. Илана помогла деду и его супруге выйти из машины. На Матвее был серый модный костюм и синий галстук, а Ида сделала причёску. На ней хорошо сидело синее длинное платье.
— Я вижу, тебя удивляет наша одежда, — сказал Матвей, пожимая Илье руку. — Для нас с Идой эта встреча праздник.
— Вы прекрасно выглядите, — заметил Илья. — В Иерусалиме редко видишь людей, одетых в такие костюмы и платья.
— С тех пор, как я ушёл из Моссада на пенсию, мы редко наряжаемся. Здесь не принято красиво одеваться на концерты, в театры и какие-то общественные места. Решили, что в демократической еврейской стране можно носить всё что угодно. Но я, молодой человек, никогда с этим не соглашался.
— И правильно делали, — произнёс Илья. — Одежда демонстрирует уважение к себе и к людям.
— А ты не глуп, Илья. Я давно обратил внимание на евреев из Советского Союза. Они образованней и умней многих израильтян. Поэтому вас тут саботируют, не дают продвинуться и платят меньше. Просто они поняли, что вы им конкуренты. А чтобы унизить, используют всякие средства для распространения предрассудков и клеветы.
— Не ожидал, Матвей, услышать от Вас такие откровения.
— А за кого ещё душа должна болеть? Наши евреи основали и строили это государство, мой дорогой. А сейчас спасают его от демографического и экономического кризиса. Я все годы был членом партии Авода, которая руководила страной до переворота семьдесят седьмого года. Понимал, куда ведёт она нас, но не мог поступить иначе. Сейчас всё больше сознаю, какие сложности наши вожди создали для Израиля. Не унимаются до сих пор. Эта левая элита — главная наша проблема.
За разговором они подошли к дому и лифтом поднялись на третий этаж. Илана держала деда за руку и сияла от
