парня» будет работать. Но только, когда зайдёт речь на комсомольском собрании о тех, кто списывать любит или в наряде от работы отлынивает, тут уж Жориков без обиняков, начистоту все фамилии выложит.
После собрания подойдут к нему обиженные однокурсники:
– Зачем ты так, Ося? Мы же друзья…
– Друзья, – соглашается Жориков. – Только вот и Ленин с Плехановым дружбу водил, но по принципиальным вопросам критиковать его не стеснялся! А Троцкого, тоже ведь своего товарища, так вообще иудушкой величал… Вы же сами мой конспект переписывали, посмотрите: иудушка и никак не иначе!
Но больше всего нравилось Жорикову чужие судьбы устраивать. Сам он, как только поступил на первый курс, сразу женился на Ольге – буфетчице из курсантского «чипка». И с той поры считал своим долгом всех сокурсников переженить.
Вот и знакомил Жориков товарищей с многочисленными Ольгиными подругами, и с подругами подруг – с кем только ни знакомил. И внимательно следил за тем, как у них отношения развиваются, и примирял поссорившихся, и предлагал быть свидетелем на свадьбе.
А иногда и совсем наоборот получалось.
Приходит как-то одна новая знакомая на свидание к курсанту по имени Вася – соседу Жорикова по казарме. А Жориков тогда на КПП в наряде стоял. Расспросил он, к кому она и за какой надобностью, позвонил в роту, вызвал товарища, а сам внимательно разглядывая востроносенькую, с тонкими губками девицу, в некой раздумчивости, словно бы самому себе, но вполне разборчиво говорит:
– И что это Васька врал, что девушка у него на крысу похожа? Вовсе не похожа! Очень даже миленькая, и глазки умные…
Девица, услыхав такое, вспыхнула ярче училищного знамени на строевом плацу, умными глазками на Жорикова сверкнула – и опрометью из КПП.
Тут прибежал запыхавшийся Вася, головой по сторонам крутит:
– Где моя?.. – вопрошает.
– Убежала! – Жориков подробно изложил, как это случилось.
– Ты зачем ей сказал, что она на крысу похожа? – обиделся Вася.
– Так это ж не я придумал! – парировал Жориков и строго добавил: – Ну, вот что, товарищ курсант, видите: никто вас не ждёт. Ступайте в казарму и не мешайте мне службу нести!
Вася после этого случая несколько дней с Жориковым не разговаривал, а потом благодарил:
– Спасибо, что отшил эту… Она от сержанта с четвёртого курса беременная… Тот-то её бросил, она хотела меня подцепить!
Но училищные годы промелькнули, как пуля, выпущенная в мишень на войсковом стрельбище, и стал Жориков лейтенантом. Назначили его замполитом роты связи в Чебаркульский гарнизон. Через пару лет, когда он получил старшего лейтенанта, начальники смекнули, что с таким неуёмным задором и принципиальностью Жорикову один путь – в комсомольские работники, и его избрали секретарём комсомольской организации артиллерийского полка.
А тут как раз в полк приехала комиссия во главе с первым заместителем начальника политуправления округа генерал-майором Плаксиным. Генерал был росточком невелик, сбит, как Колобок, но норов имел крутой, глаза страшно таращил, и рычал, как медведь. Плаксина все боялись: кроме политической должности у него имелась ещё и общественная – председатель группы народного контроля.
Проверять полк взялись с пристрастием. Зуб у Плаксина имелся на командира полка, который не гнушался солдатиков на строительстве собственной дачи использовать, и с ГСМ махинации проворачивал.
Но как в армии водится, зуб-то был на командира, а загривок потрепали всем сверху донизу: дескать, как вы, товарищи офицеры, до такого состояния полк довели? Вы же коммунисты! Или веяний времени не понимаете?
А время было критичное – перестройка и ускорение, словом: бей своих, чтобы чужие боялись.
Собрал Плаксин всех замполитов дивизионов, секретарей парткома и комитета комсомола полка в просторном кабинете комполка (такое уж правило: проверяющему – лучший кабинет из всех имеющихся подавай!) и устроил выволочку, только что матом не крыл. Все слушали, повесив головы на грудь. Один Жориков глядел на генерала открыто и даже с сочувствием, и время от времени что-то в свой блокнотик записывал.
Спустя час, когда пыл генерала выдохся, он разрешил всем удалиться. Уговаривать никого не пришлось – офицеры старались поскорее покинуть место экзекуции. Жориков выходил из кабинета одним из последних. В дверях он на миг задержался и неожиданно громко воскликнул:
– Вот, оказывается, что такое перестройка! Мы-то думали, нам разнос устроят, а с нами вот как по-человечески поговорили… – И, не глядя на встрепенувшегося Плаксина, вышел из кабинета.
На следующее утро всех офицеров, кто был не в наряде, собрали в клубе полка для общего подведения итогов работы комиссии.
Слово взял Плаксин. Он начал издалека – заговорил про международное положение и происки мирового империализма во главе с США и их прихлебаями.
Вещал генерал долго и как будто бессвязно, но всё горячее и горячее, с каждым новым пассом в адрес заморских врагов накручивал себя всё больше. А когда дошёл до точки кипения, начал оглашать результаты проверки. Тут уж все получили по полной: и взводные, и батарейные, и дивизионные. Кому – неполное служебное соответствие, кому – строгач, а кого-то на дивизионную парткомиссию отправили, что тоже ничего хорошего не сулило…
Только Жориков в докладе Плаксина выглядел этаким молодцом: в текущей политической ситуации разбирается, обязанности исполняет на отлично, активен, инициативен и так далее… В конце данной Жорикову характеристики уже совсем неожиданно Плаксин предложил командованию представить старшего лейтенанта к присвоению очередного воинского звания «капитан» досрочно.
После подведения итогов все сослуживцы, как один, – от комполка до последнего взводного, конечно, зло косились на Жорикова и завидовали, и возмущались: без году неделя в полку, а ему и звание досрочно и похвала от генерала. И за что?
Но продолжалась эта обструкция недолго. Вскоре пришёл приказ командующего округом о присвоении старшему лейтенанту Жорикову звания капитана, и вслед за ним последовал вызов в отдел кадров политуправления округа на собеседование.
В кабинете начальника отдела кадров Жорикова поджидал Плаксин.
– Высокое доверие оказываем тебе, капитан. Берём инструктором в отдел комсомольской работы, – важно сказал он. – Смотри не подведи меня, я за тобой буду внимательно наблюдать!
– Не подведу! – браво козырнул Жориков.
На следующее утро в новом, специально хранимом для такого случая, мундире с необмятыми капитанскими погонами, он приступил к исполнению своих обязанностей и сам стал наблюдать за генералом Плаксиным.
Однажды, недели через две после назначения, Жориков сидел в кабинете с тремя такими же, как он сам, капитанами – инструкторами отдела комсомольской работы, и вдруг услышал знакомый генеральский голос. Плаксин, остановившись в коридоре, как раз напротив их двери, за что-то распекал машинистку Клару, женщину вальяжную и медлительную, которую держали в машбюро только за умение хорошо исправлять грамматические ошибки в докладах.
Слов было не разобрать – сплошной рык.
Жориков вскочил со своего
