где спрашивал, куда им теперь обращаться. Давал интервью СМИ. Говорил и писал одно и то же: «Мы стучали во все двери, обращались в суд, в СМИ, к правительству, в какую дверь еще постучать?» «Мы не знаем, куда идти, – сказал он по-английски. – Но мы не теряем мужества. Это наша мать. Мы будем бороться», – заявил он.
Нашлись еще такие заголовки: в одном месте – «Чандра-прабха Деви, или Заявления Чанды» и в другом – «Бабуля вспомнила молодость».
В нескольких отчетах говорилось, что, когда женщина пересекала границу, ее сопровождала дочь, желавшая исполнить ее каприз старости. Дочь отказывалась разговаривать с журналистами и т. д., но она сказала кому-то, а этот кто-то сообщил в газету, что, когда похитили мать, дочь спала, это, по его словам, было странно, так как у дочери была сильная бессонница. На следующий день дочь поняла, что никто ничего не знает. Ее насильно отправили с каким-то чиновником и посадили в самолет. Во время пребывания в тюрьме состояние матери было нестабильным, она страдала провалами в памяти, и семья тревожилась, где она будет, как все перенесет, ведь уже и раньше терялась.
Когда пришла девушка исследователя, то, поедая в столовой библиотеки пакоры, он начал рассказывать ей кусочки этой истории.
– Не может такого быть, – сказала она. – Но если дело касается раздела Индии и Пакистана, то может быть.
Она надела свои очки и продолжила:
– Смотри-ка, не могу прочитать эти буквы, зрение село. Погоди, лупу возьму.
– Может такое быть, я верю, – сказал исследователь. Если кто-то возьмется изучать, найдутся свидетельства. Закон о гражданском браке я нашел. Но как узнать, кто заключал эти браки?
– Бхайя, это не твое исследование.
– Только не называй меня «бхайя», – огрызнулся исследователь. И добавил серьезным голосом: – Сложность в том, что без письменных доказательств все превращается в Болливуд.
– А куда без Болливуда? Даже в отдаленных уголках птицы развлекаются написанием болливудских сценариев. Кома, раздел, ружья, любовь-морковь, смерть, религия, пули, летящие, как песок, женщины, гуляющие по ночам там, куда даже мужчины не высовываются, соль, перец, кориандр, пажитник, горчица, тимьян, черный тмин, асафетида, мята, гранатовые зернышки – приправь чем хочешь. Даже чиронджи, кажется, кто-то добавил. Две тени бежали во тьме, вроде бы женские, их убили. Но большинство сходилось на том, что была одна женщина, которая стала такой маленькой, что могла проникнуть куда угодно, а для такой и тюрьма – раз плюнуть, и вот она пришла к изголовью одного большого господина потребовать свою долю. Большой господин, наш начальник, сам Али Анвар, прогнал ее, и она побежала, украв статую, найденную здесь на раскопках и стоимость которой оценивается в миллионы. А потом наш господин начальник сам пустил в нее пулю и спас от ее дурного глаза не только статую, но отца и свой дом. Но другие говорили, что у нас тут в женщин не стреляют, наверное, он подумал, что это был какой-то кровожадный хищник, и поэтому выстрелил, скорее всего, хищник и был, его-то и прикончили наши смельчаки. Наверное, лежит где-то в горах – сейчас его ищут.
Но до каких пор будут искать? В нынешние времена все наскучивает, каждый день новое изобретение, старое – на помойку. Такова печальная участь историй и рассказов.
В библиотеке Неру никто не рассказывает историю двух женщин, маленькой и большой.
31
Смерть приходит ко всем. И к птицам тоже. Куропатка, которую еще называют чукарской и которую с большим аппетитом поедают гурманы, умерла. Сердце Коувы разбилось.
Никто не рассказывает историю их дружбы, хотя о дружбе других пернатых мир наслышан немало. Например, о Гаруде и попугае. Этой истории сотни лет, и, конечно, ее знает любой образованный человек, знакомый с наследием древних цивилизаций, а кто не знает – где бы он ни был – ясное дело, полный невежда. Они дружили так крепко, что мысль о смерти их очень тревожила. «Ты бессмертен, но что будет со мной?» – Когда попугай спросил об этом Гаруду, тот тоже опечалился. «Ты приближенный Вишну, попроси за меня у него». Гаруда попросил: «О владыка, подари бессмертие моему любимому другу!» «Хорошо, – ответил Вишну с нежностью. – Я скажу Брахме». И они отправились к Брахме. «О Вишну, – сказал Брахма, – я ведь творец, а тут решать смерти, то есть Шиве. Пойдем вместе к нему». Шива утешил их: «Считайте, дело сделано, сейчас скажу Яме». И он позвал бога смерти. Когда тот пришел и выслушал трех богов, он, сложив руки, склонил голову: «О Тримурти, мой гонец только что принес этого попугая. Вы не знали, что, видя, как Гаруда дорожит дружбой с ним, я с самого начала сделал его смерть невозможной. Условие было такое: попугай умрет в то мгновение, когда Брахма, Вишну и Шива по какой-то причине соберутся все вместе. Что и случилось. Простите меня». И так далее.
Но эта история не отсюда. Здесь дружба завязалась между куропаткой и вороной, потому что по воле обстоятельств они, став свидетелями удивительной ночи, наблюдали за происходящим крылом к крылу и роняя слезы.
Но и у этой истории есть продолжение. Куропатка была существом сдержанным. Если внутри ее переполняла боль, то она не подавала виду и держалась мужественно и стойко. Но прижавшееся к ней крыло Коувы задрожало от острых переживаний, и ее охватило странное чувство. Как будто тоже вот-вот расплачется. Она попыталась отстранить крыло Коувы, но тот еще крепче вцепился в нее. Оба разрыдались.
Из этого вытекают две вещи. Во-первых, если сцена вышибает слезу, не стоит прижиматься к всхлипывающей груди, потому что неминуемо расплачешься, а, во-вторых, если, даже случайно, испытал вместе с кем-то глубокие эмоции, то в этот момент дружба проронила свое зерно. Наконец, если ты индиец, а друг – пакистанец, никто не сможет вас разлучить.
Но кому есть дело до индо-пакистанской дружбы? Наше время подстегивает враждебность и бесконечную гонку за первенство. Когда ненависть на подъеме, то разговоры о любви кажутся слюнявой размокшей кашей. У кого Хайбер ассоциируется с Лейлой и Меджнуном, Ширин и Фархадом, Чандой и Анваром? Он мелькает в заголовках в связи с убийцами, «Калашниковыми», талибами, атаками дронов, бомбежками школ и прочими ужасами. Если бы инопланетянин посмотрел из космоса на Землю, то увидел бы он границы или нет, сложно сказать, но точно бы увидел усыпанные огнями Индию и Пакистан. «В этом месте всегда праздник», – подумал бы он. Откуда ему знать, что для некоторых людей раздел стал праздником. Праздник вражды, восторги раскола.
Точно так же никто не мог знать, что эти птицы, годами летавшие повсюду
