дело усугублялось тем, что либералы попали в классическую западню политических центристов: оказавшись между социалистами и консерваторами, они подвергались ударам с обеих сторон. Хотя в этой книге я использую слова «либеральный» применительно как к российским мыслителям и политикам, так и в целом к любой деятельности, интеллектуальной или общественной, целями которой являются защита прав человека и верховенство закона, важно помнить о том, что, как и в случае с любыми другими политическими концепциями, семантика слов «свобода» и «либерализм» напрямую зависит от той социальной среды, в которой эти идеи возникают и взращиваются.
1.1. Возникновение российского либерализма
Специфика российского либерализма во многом связана с тем, что в России не было ни Возрождения, ни Реформации, которые на Западе привели к появлению таких важных для либерального мировоззрения концепций, как антропоцентризм и индивидуализм; более того, в российском государстве почти не получили развития идеи о разделении церковной и светской власти, которые высказывали мыслители как в католических, так и в протестантских странах Европы[82]. Российская империя была страной с преимущественно сельским, бедным и неграмотным населением, при этом в ней имелись сложно устроенная бюрократия, хорошо организованная армия и очень небольшая привилегированная элита. Крестьяне, полностью находившиеся во власти своих хозяев-помещиков, вносили наибольший вклад в экономику российского государства и при этом были главными жертвами такого политического дисбаланса. Крепостные не имели определенного правового статуса, и это означало, что фактически с ними можно было обращаться как с рабами и что помещики в своих владениях обладали почти неограниченной властью. Однако сами дворяне тоже были обязаны состоять на царской службе, но мало участвовали в местном самоуправлении; их карьера во многом зависела от монаршей милости. Сама идея законности, системы обязательных для всех граждан правил, была, по словам И. де Мадариага, «совершенно чуждой российскому обществу [XVIII века] на всех его уровнях» [Мадариага де 2002: 931].
1.1.1. Российское Просвещение
Российское Просвещение, начало которого принято отсчитывать с реформ Петра Великого (годы правления: 1682–1725), ассоциируется в первую очередь с царствованием Екатерины II (годы правления: 1762–1796); его деятели восхищались западноевропейскими формами правления и идеалами, пытаясь среди прочего изменить структуру взаимоотношений между обществом и государством на основе рациональных принципов[83]. Реформы Петра имели своей целью ослабить влияние православной церкви и превратить Россию в светское европейское государство. Они вынудили российское служилое дворянство ознакомиться с достижениями современной науки, технологии и философии[84].
Кризис престолонаследия, случившийся после смерти Петра в 1725 году, продемонстрировал некоторым представителям российской правящей элиты как возможные достоинства конституциональной системы, так и отсутствие условий, которые могли бы способствовать реализации этих замыслов[85]. Ориентируясь на западноевропейские образцы, главным образом на шведскую конституцию 1720 года, князь Д. М. Голицын (1665–1737), один из высших сановников Российской империи, воспринял период междуцарствия как возможность изменить существующую систему правления и предложил занять трон племяннице Петра I Анне Иоанновне (годы правления: 1730–1740), заставив ее согласиться с рядом условий, которые ограничивали монаршую власть[86]. Эта попытка ослабить самодержавный абсолютизм потерпела неудачу из-за разногласий внутри самой правящей элиты и наглядно продемонстрировала тот факт, что российское дворянство, преуспевавшее под покровительством монарха и объединенное внутренними связями и интересами, выступало против установления справедливых правил и стандартов чинопроизводства. По мнению Р. Пайпса, события 1730 года закрепили «сделку между короной и российским дворянством, в силу которой последнее, по сути, отказалось от каких-либо претензий на политическую власть; корона осыпала дворянство привилегиями в обмен на его отход от политики» [Пайпс 2008: 88].
Несмотря на это соглашение между короной и дворянами, в 1760-х годах с императорского соизволения был принят ряд просветительских законов, приведших к созданию социального класса, в некоторой степени независимого от государства[87]. В 1762 году Петр III, который царствовал всего шесть месяцев и в результате дворцового переворота уступил трон своей немецкой жене, взошедшей на престол под именем Екатерины II, подписал манифест «О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству»[88]. Этот указ, считающийся «одним из краеугольных камней модернизации России», освобождал помещиков от обязательного несения гражданской и военной службы [Мадариага де 2002: 50]. Он также создал условия для возникновения независимой дворянской культуры, а впоследствии и появления интеллигенции.
Екатерина II тоже воплотила в жизнь некоторые идеи европейского Просвещения; в 1767 году она составила наказ «Комиссии о составлении проекта нового Уложения»[89], в основе которого лежали сочинения Ш. Монтескьё «О духе законов» и Ч. Беккария «О преступлениях и наказаниях», а также рационализм Р. Декарта и теория естественного права[90]. Однако это инициирование социальных реформ «сверху» никак не влияло на приверженность Екатерины абсолютизму, ее теоретическая поддержка идеалов гуманизма и идей Просвещения резко контрастировала с проводимой ею политикой максимального закрепощения крестьян [Raeff 1983: 237–246]. Дворяне, в свою очередь, сами по большей части воздерживались от того, чтобы предлагать Екатерине проекты реформ, которые могли бы вызвать ее неудовольствие[91].
В 1790 году в российской интеллектуальной среде, пронизанной верой в общественный прогресс и просвещенную монархию, был создан самый радикальный текст российского Просвещения – «Путешествие из Петербурга в Москву» А. Н. Радищева (1749–1802) [Радищев 1992]. В этой книге, написанной в жанре сентиментального путешествия, Радищев в ярких тонах описывает падение нравов в ситуации отсутствия общественного договора и декларирует свою веру в различные личные нерушимые свободы, полагающиеся человеку согласно естественному праву[92]. Вдохновляясь историей Англии и Америки, а также радикальной философией Просвещения, Радищев открыто подвергает сомнению легитимность самодержавия, выступая в защиту неотчуждаемых прав человека и гуманистических ценностей [Радищев 1949]. Он пишет, что, как и ее европейские соседи, Россия должна встать на путь прогресса, ограничить самодержавную власть в соответствии с универсальными нравственными принципами и естественными законами, а также упразднить крепостное право[93].
«Путешествие» не было первой русской книгой, в которой обличалось крепостничество. Однако Радищев отличался от своих предшественников тем, что возмущался не только какими-то отдельными вопиющими случаями угнетения крестьян помещиками, но и всей системой крепостного права в целом. Более того, вместо восхваления просвещенного монарха как возможного защитника личных прав и свобод он писал о том, что само существование прав человека служит философским обоснованием построения справедливого государства. Из слов Радищева явно следовало, что те, кто, согласно естественному праву, стремится к свободе, должны в конце концов дать отпор деспотичным правителям, которые хотят лишить их этой свободы. Он заявлял, что помещики должны отказаться от своих привилегий и постепенно освободить своих крепостных, утверждая, что благополучие, гарантированное дворянам царской властью,
