class="a">[3]), а мы стучали молотками, собирая гробы для покойников. Но даже привычная работа не могла отвлечь нас от мрачных мыслей.
– Лорд Лейтон сказал, что пока не будет продавать особняк, – проронил я, прибивая к стенкам гроба черный креп. – Но и оставаться здесь не будет. Поместье опустеет…
– А коллекцию он оставляет здесь, – хмуро ответил Валентайн. – Никогда не понимал коллекционеров.
– Дело не в коллекции, а в разбитом сердце, – пояснил я. – Теперь для него его сокровища – не больше, чем золото, которое клали в гробницу фараона.
– А говорили, Египтом не интересуетесь, – криво усмехнулся мой друг.
– Вы уже закончили? – Над нами возник призрак Джерома.
– Почти. Вам нравится? – спросил я.
Призрак замялся.
– Простите, сэр, но это вопрос, на который у меня нет ответа. Моя бы воля, так я бы еще десяток лет не менял ливрею дворецкого на деревянный сюртук. Вот только выбора не осталось…
– Джером, а это же вы нанимали миссис Холден? – вдруг спросил Валентайн.
– Да, все моя вина, – вздохнул дворецкий. – Мы были настолько ошарашены смертью леди… И потом началось явление призрака, из-за которого сбежала предыдущая экономка…
– Стойте! – резко выпрямился я. – Так призрака никакого не было.
– Верно, – кивнул Валентайн. – Когда я был в подземном ходе, я обратил внимание, что там очень хорошая акустика. Вероятно, кто-то прятался там и издавал жуткие звуки, чтобы напугать обитателей дома.
– Думаете, миссис Холден?..
– Или она, или ее сообщник. – Валентайн поморщился.
Джером угрюмо опустил голову на руки.
– Я считал себя таким опытным дворецким. И попался на обман обычных мошенников и воришек! Как я мог так подвести хозяина?
– Все будет хорошо, – сказал Валентайн и приподнялся, похлопывая Джерома по плечу. – Слуги едут с ним. За ним присмотрят. Он будет в порядке.
Он не будет в порядке, хотел сказать я, он просто будет жить. Но я не стал разбивать призраку и без того разбитое сердце.
Мне не хотелось оставлять его несчастным, привязанным к дому, из которого все бегут подобно крысам с идущего ко дну корабля.
Я хотел, чтобы Джером ушел спокойно. Его служба была окончена.
Священник из местного прихода приехал на следующее утро. Похороны прошли тихо и мирно. По настоянию лорда Лейтона оба гроба опустили рядом. В склепе осталось еще одно место.
– Однажды я сюда вернусь, – сказал лорд Лейтон, прижимая ладонь к свежей надгробной плите.
Я отвернулся, не в силах смотреть, и увидел, как медленно тает на ветру тень Джерома.
– Но темен сумрак сада, – пробормотал я так, чтобы это услышал единственный человек, которому это предназначалось. Валентайн сжал мой локоть и тихо ответил:
– Нам пора домой, Дориан. Оставьте скорбь скорбящим.
В тишине сада я слышал только тихие, ни для кого, кроме покойных, не предназначавшиеся рыдания человека, имевшего все и в то же время лишенного всего.
Я кивнул, и мы с Валентайном, прихватив лопаты, пошли прочь – мимо тихого кладбища, мимо кустов шиповника, прочь отсюда.
Глава 3
Ловец слез
Характер моего компаньона был таков, что я не удивился бы вообще ничему, что бы он ни натворил. Потому, увидев его лежащим на столе, с которого предварительно была убрана пишущая машинка, конторские книги и мой утренний недопитый чай, я даже бровью не повел. Нашел свою чашку на отодвинутом в угол стуле и с интересом посмотрел сверху вниз на Валентайна. Его голова свешивалась со стола под неудобным углом, а в руках он держал увеличительное стекло и что-то разглядывал в пустоте перед собой.
– Поделитесь со мной, друг мой, что произошло, пока меня не было? Прошло не больше четверти часа.
Я и в самом деле отсутствовал недолго – всего лишь отошел в могильник, чтобы сколотить гроб для клиента, планирующего забрать его нынче же вечером. Помощь Валентайна мне не требовалась, и я оставил его размышлять о какой-то новаторской бизнес-идее, а вернувшись, застал уже эту картину.
Валентайн повернул голову, встречаясь со мной взглядом.
– Дориан! Надеюсь, вы не в обиде за чашку? Мне срочно понадобилось место.
– И зачем же вы оккупировали стол? – Я отхлебнул чай и поморщился.
Валентайн по-прежнему демонстрировал в деле приготовления чая потрясающий отрицательный талант.
– Мне надо было осознать, как чувствует себя человек, лежащий в гробу, – последовал ответ. – А как назло, могильник оккупировали вы. Не отвлекать же вас от работы ради теоретических изысканий? Я решил использовать стол.
– Пожалуйста, гроб свободен. – Я повел чашкой в сторону могильника и склонился над ним. – А как же ваша тафофобия[4]?
– Настоящему профессионалу такие мелочи – не помеха!
– Но чего вы пытаетесь достичь?
– Понимания того, чего хотели бы наши клиенты. Как сделать их пребывание в гробу более комфортным, а душевное состояние – стабильным. Чтобы они чаще покидали этот мир и уходили в ад, рай, чистилище, или что там блаженные святые отцы обещают верным прихожанам?
– Думаю, викарий Майерс ответит лучше меня, – усмехнулся я. – Все, что я знаю о священниках, – часто после общения с ними юношей находили повесившимися.
– Что весьма печально, но поучительно. – Валентайн посмотрел на меня через увеличительное стекло и все-таки сел на столе. – Но я говорю не об этом. А о том, что не хватает какого-то ритуала. Красивого и нежного, который позволил бы поставить точку на взаимоотношениях людей. Живые отпускали бы мертвых и продолжали жить свою жизнь…
– Звучит как неплохой план. – Я оперся бедром на стол, заинтересовавшись.
Валентайн неспроста затронул эту тему. В последнее время мы нередко встречали на кладбищах бедных призраков, причем чаще всего – вдовцов, которых близкие не могли отпустить и при этом никак с ними не взаимодействовали. Бедняги, обремененные кандалами, скитались по кладбищенским дорожкам, а мы были бессильны им помочь.
– Я не пытаюсь охватить всех несчастных сразу, – сказал Валентайн, глядя куда-то перед собой.
В голосе его промелькнула печаль. Я знал, что со стороны он может показаться циничным и холодным человеком, думающим только о прибыли, но на самом деле у него было доброе сердце. А прошлое наполняло его виной, которую он желал искупить в настоящем.
Однажды мой друг оскорбил мертвеца – возможно, именно в этом крылось его решение протянуть руку помощи тем, кто уже не существует для большинства живущих в этом мире.
У меня заболело сердце. Я смотрел на его тонкий острый профиль, наполовину скрытый отросшими волосами, и думал о том, что мне невероятно повезло встретить такого человека, как он, на своем пути. Встретить его. Мысль шальной птицей ударилась мне
