— Мариано Хосе де Ларру, который покончил с собой из-за несчастной любви ещё в феврале 1837 года в возрасте двадцати восьми лет.
Критерию «известный» из четырёх оставшихся — Кальдерона, Флореса, Аусета и Бретона, похоже, наименее всего соответствовал Антонио Аусет. Аусет не был избалован вниманием прессы, и о нём практически не упоминают биографические сборники, посвящённые испанским авторам. В отличие от Аусета, Мануэль Бретон де лос Эррерос был любимцем мадридской читающей публики и одним из самых именитых, популярных и плодовитых испанских литераторов XIX столетия.
Далеко не последним человеком в Испании был и Антонио Флорес. Он получил широкую известность как литератор и критик, сделал неплохую карьеру чиновника при королевском дворе и даже стал кавалером ордена Карлоса III11. И последний из оставшейся троицы — Серафин Кальдерон был известным политиком и авторитетным учёным-арабистом.
Кроме этого, писатель принимал самое активное участие в Первой карлистской войне 1833–1840 гг. и за проявленную доблесть даже был удостоен Креста Сан-Фернандо — высшей воинской награды Испании, а также особого ордена за битву при Мендигоррии в Наварре12.
Рис. 2. К Альгарра. Портрет Антонио Флореса, 1865 г.
Таким образом, как минимум у троих — у Кальдерона, Флореса и Бретона — были более чем веские причины не подписывать эту специфическую и потенциально проблемную работу своим именем, сохранять анонимность и не рисковать репутацией и карьерой.
Тем не менее без ответа оставались ещё несколько вопросов — знакомство с Андалусией и с искусством владения навахой. Жизнеописание Аусета было лаконичным, и биографы его не упоминали каких-либо интригующих подробностей или героических деяний мэтра. Зато удалось выяснить, что Антонио Флорес слыл знатоком «ла херманиа» — жаргона испанских преступников, а также широко использовал в своих работах цыганский сленг. Более того, например, в книге «Doce espanoles de brocha gorda» он демонстрирует знакомство не только с «гитанизмами» — цыганскими словечками и выражениями, но и с так называемыми «фламенкизмами» — то есть с эндемичным региональным диалектом «фламенко» — андалусских цыган.
Биограф писателя — профессор испанской филологии Энрике Кремадес отмечал, что это связано с тем, что Флоресу приходилось часто бывать в Андалусии13. Однако мне не удалось найти никаких упоминаний о связи этого королевского чиновника с романтическими историями, навахами и поединками. А Серафин Кальдерон, писавший под псевдонимом El Solitario — Отшельник, не просто бывал в Андалусии — он родился и вырос в Малаге. А также изучал корриду и слыл фламенкологом — специалистом по истории песенного жанра фламенко. И кроме этого, наиболее известная работа Кальдерона — «Escenas andaluzas»14, увидевшая свет в 1847 году, незадолго до появления «Учебника вымогателя», была посвящена различным обычаям и традициям Андалусии, а его описания дуэлей на ножах демонстрируют неплохое знание предмета. Тем не менее тщательное изучение жизнеописания Кальдерона не дало никаких результатов — похоже, что ни до, ни после войны оружия в руки он не брал.
Рис. 3. Б. Маура и Монтанеро. Портрет. Э. Кальдерона, 1882 г.
Оставалась последняя неоткрытая карта — Бретон. Рассматривая его портреты, я обратил внимание, что на многих из них голова драматурга повёрнута вполоборота, оставляя левую часть лица в тени. Подобный комплиментарный ракурс я встречал и ранее, например, на фотографиях известных мафиози Аль Капоне и Чарли «Счастливчика» Лучано, скрывавших таким образом уродливые шрамы на лице.
Предчувствия меня не обманули. Недолгое изучение биографии Бретона расставило все точки над «i» — лучшего претендента на роль автора подобной работы найти было сложно. Литератор со шрамом отвечал абсолютно всем критериям. Профессиональный солдат, служивший в Андалусии, дуэлянт, поножовщик. Да ещё и воевавший в добровольческих подразделениях, славившихся поединками на ножах и кровожадными полковыми баратеро. 24 мая 1812 года, в разгар освободительной войны против Наполеона, пятнадцатилетний Бретон вступил добровольцем в кавалерийский батальон в городе Авила. 5 сентября того же года его перевели на службу в Первый добровольческий арагонский батальон лёгкой пехоты, расквартированный в Аликанте. В составе этого подразделения он принимал участие в боях против французов в Валенсии и Каталонии.
В 1818 году желание продвинуться по службе привело его на побережье Андалусии в подразделение под командой Энрике Хосе О'Доннела, графа Ла Бисбала — прославленного испанского генерала ирландского происхождения. В сентябре 1818 года в составе королевского кавалерийского полка Бретон прибыл в провинцию Кордоба, в городок Агиляр де ла Фронтера. Там в ночь на 24 декабря того же года он дрался в поединке на ножах. Причина дуэли точно неизвестна, но ходили слухи, что поводом для неё послужило соперничество за благосклонность некой местной красотки. В этом поединке Бретон и получил ранение в левую часть лица. В результате удара ножа он ослеп на левый глаз и приобрёл большой шрам, тянувшийся через лоб и бровь15. Судя по специфическому характеру ранения, не исключено, что его противником был баратеро, решивший лишь проучить дерзкого юнца. Бретон благополучно дожил до семидесяти семи лет и скончался в Мадриде в 1873 году.
Рис. 4. А. Г. Крос. Портрет Мануэля Бретона де лос Эррероса, 1839 г.
Но почему тогда «Учебник вымогателя» подписан инициалами M.d.R.? Могу предположить, что драматург просто остроумно и ненавязчиво обыграл первый слог своей фамилии — Herreros, которая произносится как Эррерос, с раскатистым «р». А буквы М и R в испанском языке читаются почти так же, как и в русском: «эмэ» и «эрре». Таким образом, Manuel de los Herreros сокращается до Эме де Эрре, что можно записать как M.d.R. А может, и не стоит всё так усложнять и плодить сущности. Бретон и Мариано де Рементериа сотрудничали в газете «Еl Correo Literario у Mercantil» и были дружны16. Так что драматург для сохранения анонимности просто мог воспользоваться знакомыми ему инициалами приятеля. Конечно же, всё это не более чем предположение и гимнастика для ума, но мне кажется, что наиболее достойным претендентом на эту всё ещё вакантную должность был бы именно дон Мануэль Бретон де лос Эррерос.
Библиография
1. Черевичник Д. Л. Всемирная история поножовщины; народные дуэли на ножах в XVII–XX вв. — Рига: TEMAF, 2013. — С. 39.
2. Boletin de la Real Academia Espanola, num. 50 (1970). Madrid: Real Academia Espanola. - P. 559–573.
3. Revista de Teatros (Madrid), 31.12.1841. - P. 214–217.
4. Ibid.- P. 217.
5. Черевичник Д. Л. Всемирная история поножовщины: народные дуэли на ножах в XVII–XX вв. — Рига: TEMAF, 2013. — С. 41.
6. М.
