Тогда продумаем и этот вопрос… Эврика! Я тебя распределю по домам.
В и к т ю х а. Я же одна, как ты меня распределишь?
Ш и ш л о в. Одну, а распределю по домам, где живут более или менее сносно. Вот сейчас набросаю список жителей. Возьмешь этот список и будешь ходить. Каждый день — в другой дом. Дней на тридцать! Курорт тебе будет такой. Отъешься, отмоешься, а потом посмотрим. Может, кому-нибудь из бездетных приглянешься. Примут в семью. Аля, садись за машинку и печатай. Значит, нам надо тридцать домов на тридцать дней для Виктюхи.
Н а с т я. Всех тебе подскажу!
Ш и ш л о в. Я — сам.
А л я. Диктуй.
Ш и ш л о в. Список обязательного проживания и кормления гражданки Виктюхи… Фамилия твоя как?
В и к т ю х а. Дэнзель.
Ш и ш л о в. Э-э-э, да ты не из русских?
В и к т ю х а. Отец из обрусевших немцев. В каком-то пятом или шестом колене.
Ш и ш л о в. Ишь ты, и это понимаешь… Ладно, твою фамилию мы писать не будем, чтобы не вводить в смущение народ. Пищи, Аля: для гражданки Виктюхи. Так. Первое: дом по переулку Проточному, номер четыре. Хозяева: Максимов Федор Павлинович, лавочник, торговец. Хозяйка — Ефросинья Сидоровна. Сегодня, стало быть, первое августа. Дальше. Второе: дом по Церковной площади, номер шесть. Хозяин Варсуев Гавриил Тихонович. Машинист маневрового паровоза. Хозяйка — Зинаида Тимофеевна. Третье: дом по Луговой улице, номер восемь. Хозяин Сивкин Викентий Александрович. Повар в больнице. Больных обжирает, таскает целые кошелки. Пускай поделится. Хозяйка — Матрена Селиверстовна.
Входит М л а д е н ц е в. И теперь мы слышим лишь обрывки слов, диктуемых Шишловым, да стук машинки. Виктюха прикорнула в старом кресле, свернувшись клубочком. А на авансцене — Младенцев и Садофьева.
С а д о ф ь е в а. Слушай, Назар, ты так увлекся всякими общественными делами, что забыл кое о чем… (Понизив голос.) Надо бы поторопиться с деньгами для Батюниной.
М л а д е н ц е в. Сундучок?
С а д о ф ь е в а. Сундучок. Вот моя половина денег, возьми. Сделай это сегодня же.
С а д о ф ь е в а и М л а д е н ц е в уходят.
Появляются д в а л а в о ч н и к а, с долговыми тетрадями в руках. За их спинами Б у л ь-Б у л ь. Лавочники сильно встревожены. Молча сверлят глазами Шишлова.
Ш и ш л о в. Покажите-ка сюда ваши долговые тетрадки.
П е р в ы й л а в о ч н и к. Для чего тебе? Ты же в долг не брал?
В т о р о й л а в о ч н и к. Нас финотдел проверяет.
Ш и ш л о в (грозно). Долговые тетради!
Лавочники отдают Шишлову тетради.
(Полистал одну, полистал другую.) Эй, Буль-Буль!
Б у л ь-Б у л ь. Слушаю, Иван Лукьянович.
Ш и ш л о в. Там, в камине, угли тлеют. Растопи пожарче да и брось в огонь эти тетради, пропитанные слезами бедных людей. Возьми, брось.
Б у л ь-Б у л ь (берет тетради). Это мы за милую душу! (Взбадривает огонь в камине. Рвет и бросает в пламя тетради.)
П е р в ы й л а в о ч н и к. Товарищ Шишлов!
В т о р о й л а в о ч н и к. Беззаконие! Мы будем жаловаться новому председателю поссовета, Русакову.
Н а с т я (с каминной кочергой, помогает Буль-Булю). Уж и пепла не останется весь разворошу.
Ш и ш л о в. Жалуйтесь. Но с завтрашнего дня цены в своих лавках на все товары предлагаю снизить наполовину. Я не требую, нет, я предлагаю. И снизить не в три раза или в четыре, а только на пятьдесят процентов. Ясно? Идите. Да, Федор Павлович! (Один из лавочников задерживается.) Вот тебе, уважаемый, Виктюха… Эй, Виктюха!
В и к т ю х а (проснулась). А?!
Ш и ш л о в. Иди вот с этим дядей. В его доме будешь сутки жить и столоваться. Как условились. Смотри в список, ты грамотная. Сутки кончатся, иди в следующий дом. Ясно?
В и к т ю х а. Ясно.
Ш и ш л о в (крутит ручку телефона). Станция… Говорит бывший телефонный мастер… А! Узнала, курносая!.. Слушай, здесь, возможно, будет мне названивать одна писклявка, по имени Виктюха. Откуда угодно меня доставай — и соединяй. Трубка трещит… Что? Ладно, в порядке общественной помощи, зайду. Посмотрю, какие там у вас проводки передрались. Пока. (Опускает трубку. Лавочнику.) Забирай девчонку. Да смотри, чтобы не обижали никто из твоих. А ты, Виктюха, не тушуйся. Мигом разберемся!
В и к т ю х а остановилась у порога вместе со своим лавочником, смотрит на Шишлова.
Чего гляделки распялила?
В и к т ю х а. Интересно. Никогда не ела из одной миски с вождем. (Уходит.)
3
Комната Али Батюниной. Входят Ш и ш л о в, М л а д е н ц е в, Б у л ь-Б у л ь. С ними — и О к а т ь е в.
М л а д е н ц е в. Жильем не пахнет. Видно, она здесь только ночует. Да вот, Алексею Васильевичу лучше знать.
Ш и ш л о в. Отставить намеки!
Б у л ь-Б у л ь. Где ж ее сундучок? (Младенцеву.) Кто тебе про ее сундучок-то говорил?
М л а д е н ц е в. Кто взятку давал, тот и видал, куда она прятала.
О к а т ь е в. Младенцев, послушайте, я не хочу… я пойду…
М л а д е н ц е в. Куда это ты пойдешь?!
О к а т ь е в. Мне не хотелось бы… Вы меня поймите! Я совершенно уверен: нет и не может быть в ее сундучке денег. Я шел с вами только потому, что хотел и вас убедить! Она — честный человек, кристально чистый человек! Иван, ты же сам… Ты не сможешь. Уйдем, Иван!
Ш и ш л о в (кричит на Окатьева). Замолчи! Разнюнился. У него душа имеется, у других ее нет. Нет, нету ничего! Одна боль. (Младенцеву.) Врешь! Врешь, врешь… Я тебя пристрелю. (Хватает его за грудки.) Как шального пса! Пускай потом меня судят.
М л а д е н ц е в. Пуговицу оторвал… Руководитель… Мне сказали, то и я. Давайте проверять.
Ш и ш л о в. И того найду, кто тебе наболтал!
Б у л ь-Б у л ь. Да что вы, право. Ежели она кристальная, сразу видно будет. Посмотрим и уйдем.
М л а д е н ц е в. Вот он, сундучок. Не заперт. (Поднимает крышку.) Ха! Клоунский наряд.
О к а т ь е в. Ребятишек она иногда веселит. В цирке работала когда-то.
Б у л ь-Б у л ь (напяливает на свою голову зеленый парик). Хорош?!
М л а д е н ц е в. Как свинья в дож. (Склонился, копается в сундучке.) А это что?.. Смотри-ка!.. (Достает сверток, показывает.) Братва… Целая куча инфляшек! Если на хорошие деньги переводить, тоже не одной тыщей пахнет. Да все — крупными знаками. (Считает деньги, выкладывая их на стол.)
О к а т ь е в (поражен, смотрит на деньги, разложенные Младенцевым на столе). Может быть, это ее собственные деньги?
Б у л ь-Б у л ь. Богатую невесту упустил.
М л а д е н ц е в. Сто двадцать миллионов теперешними бумажками в наличии. (Окатьеву.) Что, оторопел?
Ш и ш л о в отвернулся.
А этот, глядите-ка! Пожалуйста, можно обратно положить. Пусть дальше упражняется в складывании-умножении.
Ш и ш л о в. Будто бы радуешься?
М л а д е н ц е в. Ты ж собирался меня застрелить!
Ш и ш л о в (глухо). Пиши акт.
М л а д е н ц е в. То-то! Все мы кристальные, пока мухи нас не засидят. Вот ее канцелярией и попользуемся. (Берет со стола чистый лист, пишет, приговаривая вслух.) Настоящим актом удостоверяем, что вечером первого августа тысяча девятьсот двадцать второго года были изъяты в нашем присутствии сто двадцать миллионов одна тысяча шестьдесят пять рублей из личного сундучка гражданки Алевтины Федоровны Батюниной. В чем и подписуемся. Подписывай, Буль-Буль.
Б у л ь-Б у л ь. По всей справедливости. (Подписывает.)
Младенцев подписывает акт и передает Окатьеву.
О к а т ь е в. Я не буду…
М л а д е н ц е в. Как это не будешь?! Ты же видел!
О к а т ь е в. Все равно не буду.
Ш и ш л о в. Дай сюда. (Берет бумагу, долго читает ее, будто еще надеясь, что там написаны
