противник.
Кляп не успел среагировать — уже шёл вперёд, намереваясь завершить начатое. И именно на этой спешке и попался. Локоть с размаху врезался в его челюсть противника, голова дёрнулась. Он рухнул в пыль, как подбитый мешок, перекатившись и затихнув на мгновение.
Караванщик пошатнулся, пытаясь вдохнуть, но воздух застрял. Он согнулся, прижимая руку к груди, стараясь не упасть прямо здесь. Движения стали вязкими, время замедлилось до боли, и всё, на что хватало сил — просто не свалиться на землю.
Кляп медленно, с тяжёлым стоном поднялся, тряхнул головой, сплюнул кровь и встал на ноги. В глазах горела ненависть — коварная, хищная и откровенная. Мрак ещё не мог вздохнуть полной грудью, а соперник уже снова двинулся вперёд.
Нужно было всего несколько секунд. Мрак отмахивался на автомате, уходя от ударов больше инстинктом, чем зрением, пока, наконец, не вдохнул. Кислород заполнил грудь с сиплым, механическим звуком, будто ржавый клапан сдвинулся с места. Второй вдох пошёл легче, глубже, и тёмные пятна перед глазами отступили. Пальцы снова слушались.
Кляпа тоже пошатывало, удары стали медленнее, движения потеряли резкость и стали тягучими. Взгляд уже плыл, и боевик явно торопился завершить бой.
Мрак не стал ждать второго шанса. Сделав вид, что снова пошатнулся, потерял равновесие, резко сократил дистанцию и ударил коленом прямо в пах. Глаза Кляпа расширились от неожиданности и боли, он согнулся, судорожно хватая воздух. И тут же,завершая бой, караванщик коротко и резко добил кулаком в челюсть.
Боевик рухнул на землю, обмякнув, как марионетка, которую внезапно отпустили. Вокруг повисла тишина, нарушаемая лишь хриплым дыханием победителя. Командира боевого крыла быстро утащили свои.
Формально конфликт был на сегодня исчерпан. Все ясно понимали: теперь им в Грейвилле появляться не стоит.
Остаток рейда прошёл тихо, дорога нарочно хранила молчание, не подкидывая сюрпризов от Пустоши. Они шли плотной колонной, строго по маршруту.
Мрака с Вектором взяли авангардом, следовать впереди на своём броневике. Они стали глазами каравана, первыми разведывали дорогу, докладывали обо всём, что могло вызвать подозрения.
На самом деле пройти вместе с Косой до конца было огромной удачей. Подвеска у броневика давно стучала на последнем издыхании, её пришлось бы чинить на форпосте, либо рисковать и застрять прямо в пустоши. А теперь, если вдруг что, их просто дотащат.
В Ранвее, последнем форпосте перед Краегором Коса подошёл к броневику, постучал в дверь, а когда та открылась, без лишних слов сунул в кабину увесистый мешок. Мрак приподнял его, ощутил тяжесть металла, глянул вопросительно.
— За роль глаз и ушей, и что нас вытащили, — коротко сказал Коса. — Чтоб не в долг.
Караванщик промолчал, принимая должную плату, они были в расчёте.
Колонна провела ночь в укреплённом форпосте на границе пустынной зоны, где караваны обычно останавливались на ночлег. Коса снова сделал больше, чем должен был: оплатил место и харчи не только своим людям, но и экипажу броневика, и даже заказал горячую жратву и питьё — нормальный гуляш с мясом и овощами, крепкий чай и пару бутылок местного слабенького пойла.
На подъезде к Краегору колонна замедлилась, дорога стала лучше, твёрже, покрылась щебнем и гравием, а потом и вовсе превратилась в нормальное дорожное полотно, ведущее прямо к стенам города.Когда вдали уже проступили очертания Краегора, Коса вышел на связь:— Авангард, колонну довели. Дальше сами, вы можете сходить с маршрута.Мрак помедлил секунду, прежде чем ответить:— Понял. Дойдём с вами, удачи вам.Коса хмыкнул в рацию:— Вам тоже пригодится.
Глава 3, Доминарх
Глухие шаги отдавались эхом в металлических стенах пустых коридоров. Чёрные фигуры Кодекса двигались бесшумно и слаженно, точно тени, растворяясь в полумраке тусклых ламп. Грача вели спокойно, без лишнего нажима, оставляя единственный маршрут — вперёд. Обошлось без вопросов, требований и угроз, молча доставили к двери.
Стальная створка скользнула в сторону, открывая небольшое помещение. Никита шагнул внутрь, и за спиной тихо щелкнул замок. Помещение оказалось простым и скромным, без холода казённой камеры. В центре — накрытый стол, простая, плотная еда и кувшин воды. Чуть в стороне — аккуратно сложенный тёмный плащ, над ним маска, гладкая и чёрная, такая же, как у тех, кто доставил сюда.
Но сильнее всего взгляд приковал старый механический будильник. Потёртый корпус, царапины на стекле, стрелки замерли на цифре «3». Его мерное, громкое тиканье напоминало о времени, что шло теперь иначе, сжатое до конкретного срока. Оставалось около шести часов. До чего именно — Грач не знал, но ощущал приближение неизбежного.
Осмотревшись, заметил боковую дверь в небольшую ванную комнату. Вместо душа стояла широкая ёмкость с чистой водой, наполненной доверху. Он запер дверь и долго смотрел на своё отражение в зеркале, прежде чем снять одежду и погрузить руки в прохладу. Вода быстро смыла дорожную грязь и пыль, стёрла следы рейда, но не избавила от усталости, глубоко въевшейся в тело. Нашлось и лезвие, чтобы привести лицо в порядок.
Съев приготовленную еду, почувствовал, как сознание тянет в сон. Затем рухнул на кровать и почти сразу провалился в темноту, вместе с воспоминаниями последних дней.
Треск будильника вырвал из сна, резко и болезненно. Он дёрнулся, потянулся за оружием, ладонь схватила пустоту. Открыв глаза, увидел ту же комнату, тот же стол, плащ и шлем. Только стрелки теперь показывали ровно три.
Грач не стал упрямиться. Бесполезно изображать несогласие, спорить с теми, кто уже знал о нём всё. Хотели бы избавиться — выбросили бы за ворота Вулканиса, где тело быстро засыпало бы пылью пустоши. Вместо этого дали кровать, еду, покой. А значит — встреча. С отцом.
В груди шевельнулось странное ощущение. Что-то другое — тревога, страх и злость уступили место осторожному ожиданию. Да, ушёл громко хлопнув дверью, исчез, инсценировав гибель. Между ними зияла пропасть, заполненная годами молчания, тяжёлыми взглядами и глухим непониманием. И всё же, если быть честным — несмотря на всю горечь, сжигавшую тогда, Никита признавал: он скучал. Необратимость поступка давила, но теперь, когда встреча стала неизбежной, он вдруг осознал, в глубине души даже рад возможности увидеть отца.
С усилием сбросив остатки сна, медленно сел на кровати, провёл ладонями по лицу и перевёл взор на стол. Всё на месте: аккуратно сложенный плащ, с той педантичностью, которая выдаёт уважение к порядку, и гладкая, строгая маска без единого изъяна, отлитая специально для него.
Потянулся, взял плащ и развернул ткань, ощущая её плотность под пальцами. Прочная и лёгкая одновременно, она сразу легла на плечи, будто
