то хотя бы не повредит оборудование.
Пришлось обойти пруд и спуститься с той стороны, где росли молоденькие деревца. Их корни хоть как-то поддерживали почву, и риск полететь так же, как Юэн, здесь был меньше, хотя эта часть пруда была глубже. Земля на дне оказалась мягкой, похожей на болотистую почву или на ил. Она затягивала кроссовки и неохотно отпускала их с жадным причмокиванием.
Бернард осмотрелся в поисках более безопасного и удобного подъема. Но этот путь был единственным, где можно было забраться обратно и не покатиться вниз на скользкой земле. Если травма Юэна окажется серьезной, то придется туго. Однако об этом потом. Что-нибудь можно будет придумать.
Юэн сидел на земле, согнув одну ногу в колене и выпрямив другую. Левой рукой он прощупывал и разминал правое плечо, морщась от боли. Бернард опустился рядом с ним и оценил масштаб трагедии. Серьезных травм, вроде переломов, он не заметил. На щеке Юэна темнело пятно грязи. Волосы тоже перепачкались. Ветровка и черные джинсы – однозначно в стирку.
– Что с плечом? – спросил Бернард.
– Потянул, кажется, – ответил Юэн и продемонстрировал подвижность руки. – На вывих или перелом не похоже.
Его пальцы двигались нормально, рука могла подниматься и сгибаться в локте, но движение в плечевом суставе приносило Юэну боль. Хорошо, что не сломал. А то пока Юэн падал, Бернарду казалось, что он слышит хруст его костей. Он с облегчением выдохнул половину воздуха из легких.
– А с ногой что? – Бернард потянулся, но в последний миг остановился. Побоялся неосторожно дотронуться и ненароком сделать еще хуже.
– Подвернул, – сказал Юэн и, вновь морщась от боли, тускло улыбнулся. – Ничего серьезного, Берн. Заживет через пару дней. Удивительно, что я шею не свернул. Наверное, повезло, что земля мягкая.
Бернард тяжело вздохнул и покачал головой. «Повезло», – мысленно повторил он. Вот и оправдалось дурное предчувствие.
За Юэном Бернард увидел незнакомку. В этот раз она не стояла, а полусидела, склонив колени, и касалась одной рукой земли.
– Что такое? – спросил Юэн. Затем перешел на шепот, словно боялся спугнуть призрака: – Ты ее видишь, да?
Бернард молча кивнул и медленно поднялся. Призрак незнакомки начал тускнеть и через мгновение исчез вовсе. В том месте, где женщина держала руку, что-то было. На земле. Или скорее в земле. Что-то серое, с пятнами мха. Внезапно Бернарду захотелось развернуться и уйти. Он ощутил, как гулко бьется в груди сердце, а восприятие обострилось до предела. Откинув мыском кроссовки налипший слой листвы, Бернард увидел два черных провала глазниц. К горлу резко подкатила желчь. Судорожно прижав руку ко рту, Бернард отвернулся и инстинктивно сделал шаг назад, чуть не споткнувшись о собственную же ногу.
– Только не говори, что там чьи-то кости, – жалобно протянул Юэн, хотя он сидел достаточно близко и сам все прекрасно видел. – Черт, черт, черт…
Кое-как подавив сильный приступ тошноты, Бернард повернул голову, чтобы проверить, обмануло ли его зрение или нет, и встретился с призраком лицом к лицу. От нее веяло могильным холодом, сыростью и пряными духами. Женщина приподняла вуаль. Карие глаза казались безжизненными, искусственными, как помутневшие от времени стеклянные бусины. Она была очень похожа на куколку из коллекции, обнаруженной в заброшенном театре, – изящная, хрупкая и неподвижная. Только человеческого роста. Губы цвета спелой вишни растянулись в грустной, виноватой улыбке. Бернард осознал, что внешне они с незнакомкой были примерно одного возраста. Возможно, она выглядела даже младше, как Эрика. Хотя наверняка сейчас по возрасту годилась бы Бернарду в матери. Ее внешность показалась ему знакомой. Черты лица, яркая помада. Он подумал (или этот образ подкинул ему сам призрак) о помощнице мэра Роне Дарсен. Может быть, она и призрак связаны родственными узами? Девушка, словно бы услышав эти мысли, слабо улыбнулась и коротко кивнула.
– Она моя младшая сестра, – замогильным голосом шепнула она. Безэмоционально. Как робот.
Девушка потянулась к руке Бернарда, и через мгновение он ощутил прикосновение ледяного ветра к коже. Холод от руки поднялся выше и как быстродействующий яд распространился по всему телу, вызывая сонливость и дикую усталость. Ноги сделались ватными, голова закружилась, макушки деревьев внезапно потянулись вверх. Все вокруг вдруг потемнело, словно над пересохшим прудом пролетело что-то огромное, и сквозь темноту медленно проступили очертания автомобильного салона.
Небольшой фургон. В нем несколько человек. Переговариваются, обмениваются шутками и что-то обсуждают друг с другом. Какое-то выступление. Кто-то из них прижимает к себе одежду в чехле с вешалкой. Девушка со светлыми волосами цокает и говорит что-то про грим. Рыжеволосый парень напоминает о репетиции. Они – актеры театра. Все, кроме водителя. На переднем пассажирском сиденье сидит она. Клетчатое пальто. Шляпка с вуалью. Другие одеты немного иначе, но ей нравится одеваться именно так. Кто-то обращается к ней по имени. Лейла. Да, ее зовут Лейла.
Каждый раз, когда машина останавливается, кто-то из них выходит. До тех пор, пока в машине не остаются только двое. Она и водитель. Он необычайно вежлив и дружелюбен. Как и всегда. Она знает его уже несколько месяцев. Он привозит их на спектакли, а после развозит по домам. Помогает перевозить реквизит и костюмы. Она считает его симпатичным и давно деликатно заигрывает с ним. Он так же деликатен в ответ – никогда не распускал руки, никогда не пытался соблазнить ее, не отпускал сальных шуточек. Не смел даже сказать грубое слово в ее присутствии.
Она рада, что они остались вдвоем. С ним приятно общаться. Они так разговорились, что она не сразу заметила, как они оказались на пустынной и неизвестной ей дороге. «Он водитель, он знает дороги лучше меня», – объясняет она себе. Машина останавливается. «Что случилось? Почему мы остановились?» – спрашивает она. «Что-то с колесом, – отвечает он, улыбаясь. – Надо проверить». Он выходит наружу. Там темно. Фонарей на этой дороге нет. Только звезды на небе и половинка луны. Он обходит машину и почему-то смотрит по сторонам. Затем садится за руль с еще более широкой улыбкой, чем прежде. «Все нормально?» – спрашивает она. «Да. Все замечательно», – отвечает он и глушит двигатель.
Фары гаснут, и какое-то время они находятся в полной темноте, к которой не успевают привыкнуть глаза. Это ее напрягает, но они ведь давно знакомы. Ничего плохого не может случиться. Она слышит движение в темноте. Что-то не так. Его рука скользит по пуговицам ее пальто и властным движением расстегивает верхние у воротника. Она отстраняется, но в итоге лишь с силой вжимается в сиденье, и его крепкие ладони в мгновение смыкаются на ее тонкой шее. Воздух перестает
