и кофров Барбары, не считая шляпных картонок, и далеко заполночь тронулись. Мне с Эренбургом выпало торчать в салон-вагоне, и я постарался как следует обдумать ситуацию.
Конечно, можно и соскочить, но все упирается в репутацию. «Грандер, который трахнул и бросил Хаттон» — не лучший вариант для моих дальнейших действий. Вряд ли кто откажет от дома, но шептаться за спиной, что я подлец, соблазнивший неопытную девушку, или, что еще хуже, лох, упустивший шестьдесят миллионов, будут непременно. А уж что может сделать из меня пресса, и подумать страшно — гомика, развратника, шпиона большевиков, Джека Потрошителя или кого угодно еще.
При мысли о прессе я дернул Илью, и мы засели сочинять подробный отчет для папеньки Барбары. Даже если мне удастся отпетлять от женитьбы, первую информацию он должен получить из моих рук.
Иначе я подложу колоссальную свинью Осе: Фрэнк Льюис Хаттон не просто будущий тесть, а совладелец (на пару со старшим братом) крупнейшей брокерской компании EF Hutton, с которой мы давно и успешно вели дела и через которую прокачали немало денег. Я даже подозревал, что изрядная часть состояния Барбары есть результат биржевых спекуляций, в которых мы с Хаттонами зачастую действовали вместе.
На писанину ушла вся ночь, под утро я прикорнул на диванчике и проснулся, когда поезд миновал Тур. За три с половиной часа до Парижа стоило познакомить Барбару с ее новым статусом.
Она, разумеется, еще не вставала, но дуэнья и горничные кинулись ее будить, едва я появился в спальном вагоне.
Жених и невеста имели вид на редкость помятый — я после недосыпа, она после избытка шампанского вчера вечером. Горничные привели ее в божеский вид, без нынешней грубоватой косметики Барбара выглядела совсем ребенком — пухлые детские щечки, кукольное личико, темно-зеленые глаза…
Она сфокусировала взгляд, наморщила лобик и удивленно спросила:
— Джон Грандер? А куда мы едем?
— Для начала в Париж, а там как мистер Хаттон скажет.
— Папа? А что он должен сказать?
— Видишь ли, в нашей жизни большие перемены. Уж не знаю, обрадуешься ты или нет, но со вчерашнего вечера я твой жених.
Дуэнья сурово кивнула, а горничная выронила умывальную приблуду, отчего мы все вздрогнули.
Глаза Барбары широко распахнулись, подбородок дернулся раз, другой, она отвернулась, судорожно нашарила пачку и дрожащими пальцами вытащила сигарету. Зажигалки рядом не оказалось, Барбара принялась рыться в поданном горничной ридикюле.
Я подсел поближе, аккуратно забрал у нее сумочку и вынул сигарету изо рта.
— Это тоже большая перемена. Мы теперь не курим.
— Да что случилось? — захлопала глазами Барби.
Но где-то в глубине разгоралась искорка понимания — не так уж она и пьяна была, во всяком случае в начале вечера.
С некоторым даже садизмом пересказал ей вчерашние события, в некоторых местах дуэнья поддакивала, хмыкала или ахала, а Барбара то краснела, то бледнела.
— А как же Алекс? Он ведь такой галантный…
— О да, он пытался тебя изнасиловать, но получил по морде и вылетел в окно.
— Он же принц! — ахнула кукла.
— Он самозванец. Хочешь, в Париже съездим к его отцу, спросим?
Новостей на хорошенькую головку оказалось многовато, и Барбара впала в своего рода прострацию, переваривая услышанное. Ну я и не стал форсировать дальше, представил ей Таню Яковлеву — дуэньи и горничные это хорошо, но неплохо, чтобы рядом был кто-то не из персонала.
И отправился думать, что делать дальше. Порой встретишь кого-то и с первого взгляда понимаешь — вот тот человек, без которого ты вполне можешь прожить свою жизнь. По хорошему, сдать бы ее на руки родителю и на том расстаться, да только на фоне маячила семейка Мдивани. У них из-под носа выхватили такой сладкий кус, и я не сомневался, что они начнут гадить и распускать слухи. Их можно притушить контрпропагандой (кстати, надо зарядить Эренбурга на разоблачение «титулов» самозванцев), но в любом случае, выйдет как в анекдоте «то ли он шинель украл, то ли у него шинель украли… но к очередному званию не представлять!»
Радикально заткнуть всем рот никак без женитьбы невозможно, а любой брак можно свести к фиктивному, если все пойдет совсем плохо.
Три дня в «Лютеции» ушли на переговоры с Хаттоном-старшим и наблюдение за Хаттон-младшей. Семейству Вулвортов в качестве зятя предпочтителен WASP, то есть белый протестант англосаксонского происхождения, да еще желательно из потомков колонистов с «Мэйфлауэра», а у меня галочка стояла только против графы «белый» — родители француз и русская, по вероисповеданию не то католик, не то ортодокс.
Но триста миллионов долларов это триста миллионов (а некоторые борзые перья насчитали мне и пятьсот), так что с потенциальным тестем мы договорились быстро — вот ситуация, вот способ разрешения, вот согласованное заявление о помолвке, которую надо делать срочно-срочно, пока детали скандала не утекли в желтую прессу.
Подключили юристов, писать брачный контракт, договорились, когда явиться в посольство для заверения помолвки, и даже согласовали биржевой маневр на этом фоне — бизнес прежде всего.
Все по-деловому, все понятно.
А вот с Барбарой не очень.
Таня возила ее по выставкам, спектаклям и концертам, на гольф и скачки, но особой реакции это не вызвало. Зато несколько раз на шоппинге потратила кучу денег, в том числе и на подарки окружающим. Например, для помолвки нужно кольцо с брюликом, так пришлось разориться и купить два — Барбара выбирала при содействии Татьяны и вознамерилась сделать ей подарок, вот и пришлось вписаться.
В конторе они появились днем — мы наконец-то утрясли детали с Хаттоном, вечером предстоял ужин с формальным предложением руки и сердца. Барбаре сделали на редкость дурацкую укладку прилизанными волнами и нарисовали ярко-красной помадой маленький рот бантиком, отчего она больше обычного походила на фарфоровую куклу. Таня от экзекуции в салоне красоты воздержалась и выглядела более человечески.
— Джонни, можно я закурю? — уже, наверное, в десятый раз попыталась выпросить у меня разрешение Барбара.
— Не стоит, дорогая, это очень вредно для легких.
— Но все же курят!
— Ты же у меня не все, правда? Ты же лучше всех? — Дейл Карнеги еще не опубликовал свою книжку, а я уже вовсю пользовался его советами.
Ехидно улыбавшийся Ося подхватил Барбару под ручку и повел показывать владения Grander Inc, а я слегка придержал Татьяну.
— Что скажете, Татьяна Алексеевна? Мне очень интересно ваше мнение.
— О чем?
— О перспективах отношений.
— Если Володя останется в Париже,
