названия в своей кратковременной переводческой памяти, и не напрасно, скажу я вам!
«Потом вы должны обязательно принимать эти витамины», – и из миниатюрной сумочки от Гуччи волшебным образом появилась огромная банка с не менее миниатюрными пилюлями. «Потом вы обязательно должны закрепить этот загар этим кремом, милочка» («cara» по-итальянски).
Честно вам скажу, из всего списка я запомнила название только первого крема, и именно он у меня гордо возглавляет коллекцию кремов на тумбочке в ванной. И именно он помог мне всего за пару дней обрести шоколадно-апельсиновый загар под конец лета! А это все потому, что закаты таки были волшебные, и наносила я его ровно в 17:30, примерно за пару-тройку часов до tramonto…[21]
И я не уверена, когда в следующий раз встречу комиссию, определяющую, итальянка я или нет.
Но я знаю, что моей «судье» понравился бы мой загар и мое серьезное отношение к этому делу. И вообще, я вчера купила новую пару сережек, поэтому я снова слышу ее голос в своей голове: «Viva, Giulia!» Что в переводе примерно означает: «Ничего еще не потеряно, Джулия! Ведь ты уже на верном пути!»
Секрет счастья № 22
Обзавестись красивым загаром!
Флоренция и… Флоренция – это ли не счастье?!
Я живу под Флоренцией уже более десяти лет, но лишь однажды я повстречала настоящую живую Флоренцию. В самолете! Это история про счастье сквозь слезы. Поэтому пристегните ремни и приготовьте платки. Мы взлетаем.
Это была наша первая поездка с новорожденной дочерью, и летели мы со всей моей «итальянской бандой-семьей» подышать свежим Петербургом в середине июля. К слову сказать, нам это удалось: в Питере весь июль было +17 градусов и дожди, а во Флоренции в это время местные вперемешку с туристами дышали сорокаградусной жарой, утоляя жажду просекко и апероль-шпритцем задолго до наступления обеда.
Наш самолет отправлялся из флорентийского мини-аэропорта, и тетя Лизетта вызвалась подвезти нас туда в четыре утра! Наша Лизетта, итальянка с тонкими волосами, уложенными в любое время суток в аккуратное каре, недавно отпраздновала 60-летие и решила-таки вернуться к своему бойфренду юности. Она всегда принимала решения с чувством, с толком, с расстановкой, то есть не спеша, поэтому ни разу так и не решилась выйти замуж, не то что я к своим сорока с тремя отличными экс-мужьями в коллекции. Ну что поделать с такими влюбчивыми творческими людьми, как Джулия?
Лизетта водила машину так же, как решала вопросы личного характера, – не спеша, и уже более сорока лет больше 40 км в час стрелка ее спидометра не поднималась, поэтому и машина, и Лизетта были в отличной форме и выглядели лет на двадцать моложе, чем на самом деле. По пути в аэропорт мы даже умудрились создать пробку в четыре утра на трассе Fi-Pi-Li, соединяющей Пизу, Ливорно и Флоренцию, но, в общем, нам удалось разъединить этот маршрут! И мне уже начало казаться, что Петербург мы все-таки не увидим или поедем на Лизеттином автомобиле обратно (слово «автомобиль» я предлагаю вам прочитать голосом Якубовича). Этот «фиат» позволял прочувствовать каждую кочку на дороге. И чувствовалось в этом что-то родное. Все-таки между нами и итальянцами намного больше общего, чем мы думаем!
Я уже готовила речь, основанную только на одних итальянских жестах, как за окном забрезжил аэропорт, и только благодаря тому, что на руках у нас был младенец и не было в сумке ни бутылок с вином, ни сыра (наших местных тосканских запрещенных веществ), нас пропустили без очереди на сканер и паспортный контроль и мы успели на рейс.
В самолете рядом с нами с краю присела очаровательная американка. И так как я обожаю заговаривать с незнакомыми людьми в путешествии, особенно на взлете (дабы отвлечься от размышлений вроде «не могу понять, как эта железная махина так легко поднимается в небо»), то уже через десять минут мы болтали с моей соседкой, словно были знакомы лет десять. Мы вообще с американцами быстро сходимся, может, потому что я выросла на сериале «Друзья», или, может, потому что окончила лингвистический университет и мне всегда нравилось видеть их удивление и получать комплименты по поводу моего английского. «Мою американку» звали Florence (Флоренция – с англ.). Я сразу пошутила:
«Florence in Florence! Sounds like a great combination» – «Флоренция во Флоренции – по-моему, отличная совместимость!» – «А теперь Флоренция окажется в Петербурге! Какое чудесное путешествие!» – похвалила я соседку за храброе желание объехать полмира в то лето.
Она посмотрела на меня глубокими синими глазами и начала рассказывать свою историю. Нет, сначала она достала свой блокнот и стала делать записи: «Встретила Джулию в самолете по дороге в Санкт-Петербург, у нее прекрасная кудрявая дочь Виктория». «Наверное, тоже писательница», – промелькнуло у меня в голове. Флоренс, словно прочитав мои мысли, прокомментировала свои действия: «Альцгеймер, и, чтобы вас не забыть, я вас запишу в свой дневник. А можно мы сделаем фотографию все вместе?»
Я не могла поверить своим глазам: красивая, молодая, по итальянским меркам, блондинка страдала неизлечимой болезнью, которая совсем скоро может унести все ее воспоминания о жизни. Но почему?
Флоренс ответила и на этот мысленный вопрос:
«Я так погрязла в карьере и семье, что совсем забыла про себя и про мои детские мечты объехать весь мир! И теперь, чтобы не забыть про свое самое незабываемое путешествие, я веду дневник. Но за полгода до этого я развелась с мужем после 30-летнего брака, уволилась с работы и теперь чувствую себя по-настоящему свободной…»
Я была, как говорят в Америке, all ears, то есть внимательно внимала каждому слову рассказчицы.
Флоренс продолжала:
«На мне всю жизнь была огромная ответственность – я же была главной судьей нашего города. Но я любила свою работу. И детей. Сын у меня адвокат, а дочь – доктор. Все мои главные мечты сбылись, кроме одной: пожить в Италии и увидеть весь мир, путешествуя. Особенно хотелось попасть в Петербург!» Я ее подбодрила, сказав, что июль – лучшее время для этой поездки, хотя в итоге весь месяц мы проходили в теплых свитерах, и, если честно, я бы даже от перчаток не отказалась.
«Я и маму с собой взяла, пусть она тоже увидит мир», – добавила Флоренс.
На соседнем ряду я увидела милую седовласую блондинку, только лет на тридцать постарше. Она через проход погладила дочь по дрожащей руке. Мы обе понимали, что одной ей путешествовать уже было небезопасно.
