(сработал заряд отцепки), и на землю падает змеистая, длиннющая колбаса. Короткая пауза, и тяжёлый взрыв сотрясает землю и небеса, а на широкой полосе разлетаются куски земли, перемешанные с полосой чёрного дыма.
И страшно, и красиво одновременно. Как и на войне…
Глава 5. Подземный госпиталь
Благодаря художественным фильмам о Великой Отечественной войне в нашем восприятии образовался некий штамп, касающийся военных медиков. Чаще всего нам представляется или врач-хирург в белом халате, склонившийся над раненым в госпитале, или героическая девушка-санинструктор, вытаскивающая на себе с поля боя пострадавшего бойца. Однако в реальной жизни всё бывает значительно сложнее. Даже полевые госпитали весьма отдалённо напоминают помещения, где лежат раненые и проводятся операции. В этом могли убедиться и сами военные медики, принимавшие участие в чеченской войне.
Для капитана Вилли Курбанова, терапевта отдельного медицинского батальона 19-й мотострелковой дивизии, война началась 28 ноября 1994 года. В этот день поступила команда о выдвижении на полигон Тарское, что вблизи административной границы Северной Осетии и Ингушетии. Прибыло высокое начальство из Москвы, из Главного военно-медицинского управления. Возглавлял его генерал Савин. Он изложил основную задачу – врачи медико-санитарного батальона усиливают 693-й полк дивизии. В каждую роту, каждый дивизион откомандировать по одному врачу. В числе «усилителей» оказались хирург майор М. Муталибов, терапевт В. Курбанов, военврачи капитаны С. Сапрыкин, О. Соболев, М. Рамазанов, старшие лейтенанты Ш. Бадавиев, А. Хохоев, И. Вятскин, А. Аликперов, А. Леонидов, М. Тобоев, лейтенанты К. Зайцев и А. Нигкоев.
Подготовили санитарные автомобили, автоперевязочные. Совместно с медицинскими снабженцами сделали расчёты необходимого медицинского оборудования, медикаментов, кровозамещающих растворов, транспортных и других необходимых средств. Не на прогулку отправляются, на войну. Правда, тогда толком никто не представлял, с кем и чем придётся столкнуться всего через несколько дней. Медицинское руководство из Москвы объяснило своё решение тем, что всё делается для того, чтобы избежать больших санитарных потерь. А ещё ссылались на опыт войны в Афганистане.
Муталибов и Курбанов, уже побывавшие «за речкой», с таким мнением не согласились. Они считали, что в отдельных специальных операциях это разумно, а в крупномасштабной войне приведёт к печальным последствиям. Но кто тогда думал, что война затянется! Ведь даже министр обороны обещал справиться с Чечнёй силами двух десантно-штурмовых полков.
Надо сказать, что до войны в Афганистане курсантов-медиков на военно-медицинских факультетах и в Военно-медицинской академии практически не готовили к реальным боевым условиям. Курбанов рассказывал мне, сколько смеха и ядрёного сарказма вызывали у военной публики в Афганистане манипуляции новичков-врачей с оружием, радиостанциями. Приходилось самостоятельно учиться у обстрелянных солдат и офицеров не только элементарным вещам на поле боя, но и учиться подавлять в себе усталость, страх, чувство голода. У войны свои законы.
Самых добрых слов заслуживают и медсёстры. Для многих из них боевые действия начались за несколько лет до чеченских событий. Во время осетино-ингушского конфликта они выполняли свои обязанности на административной границе Чечни и Ингушетии. Татьяна Горюн, Ирина Корниенко, Виктория Лазарева, Наталья Кожевникова, Лариса Дубовенко, Залина Гогичаева, Валентина Мельникова, Надежда Алиева и другие.
Солдаты называли полевой медпункт «лучом света в тёмном царстве». Женщины в белых халатах трудились сутками, сменяя друг друга. Оказывали медицинскую помощь не только военным, но и местному населению. Ночные вызовы, обстрелы стали для них обыденным явлением.
А ведь у многих из них были дети. К примеру, Татьяна Горюн. Долгое время проработала в Орджоникидзевском военном училище. Когда его расформировали, осталась одна в списанной военной поликлинике, боялась, что разворуют всё оставшееся имущество. Несколько месяцев оказывала медицинскую помощь военнослужащим и членам их семей, прибывающим к новому месту службы. На базе бывшего училища формировался 503-й мотострелковый полк. Работала добровольно, без приказа и денежного довольствия.
Когда высокое армейское начальство прибыло в полк, все удивились такому благородному поступку Горюн. За один день Татьяну призвали на военную службу. В 39 лет, с тремя маленькими детьми на руках. Кстати, её дети пошли по стопам своей матери. Служили в армии, выполняли боевые задачи на Северном Кавказе.
11 декабря 1994 года на нескольких направлениях войска стали выдвигаться в сторону Чечни. На Владикавказском направлении действовал сводный отряд из подразделений армейского корпуса. Им руководил генерал В. Петрук. В составе 693-го полка – военные медики. Двигались через Ингушетию.
Военных встречали, мягко говоря, недружелюбно. Из-за живого щита, составленного из стариков, женщин и детей, выскакивали молодые мужчины с заточенными металлическими штырями и протыкали колёса, специальными крючьями обрывали трубки бензопроводов и тормозов.
Уже на следующий день в районе населённого пункта Ассиновская колонна попала под обстрел. Пошли первые потери. Было ранено 13 человек. После оказания первой медицинской помощи вертолётом отправляли во Владикавказский военный госпиталь. Войска остановились.
14 декабря боевики сбили военно-транспортный вертолёт. Об этом сообщил прибывший парламентёр. Курбанов с водителем рядовым В. Романовым выдвинулись к месту падения вертолёта. А их уже ждали. Внушительная группа людей в форме афганских моджахедов с оружием. Настроены агрессивно. Постоянно выкрикивали, провоцировали, угрожали. Они плотным кольцом окружили «таблетку» (санитарный автомобиль).
– Где лётчики? – Курбанов старался сохранять хладнокровие и не поддаваться на провокации.
– В овраге.
Погода стояла мерзкая: шёл снег с дождём. Спустились в овраг. Лётчики находились там, на расстоянии ста метров друг от друга. Оба были мертвы. Видно было, что боролись за жизнь до конца. Один из них наложил на бедро жгут и был слегка перебинтован индивидуальным перевязочным пакетом.
Сверху начали кричать: мол, будете забирать или нет. Что за вопрос! Курбанов, не задумываясь, решил забирать трупы. Первого лётчика с трудом на носилках подняли из оврага и загрузили в санитарный автомобиль. Второго еле-еле вынесли. Он оказался очень тяжёлым. А третьего лётчика не нашли. Парламентёр пояснил, что он находится в больнице Ачхой-Мартана. А это уже территория Чечни. Времени на раздумья не было. Решили сначала отвезти убитых в расположение дивизии, а затем ехать за раненым лётчиком.
В больницу приехали вдвоём: Курбанов и Сапрыкин (хирург). Там их снова ждали. Но на этот раз толпа местных жителей: старики, женщины, дети. Вновь крики и стоны, недовольство и попытки спровоцировать военных.
Лётчик оказался нетранспортабельным. Единственный вариант: надо несколько дней подождать. Этим воспользовались боевики, они старались затянуть переговоры по освобождению лётчика.
Так вот, вся эта ситуация с «мирными протестами» местного населения, бесконечными обстрелами, потерями солдат и офицеров, которые трудно было считать не боевыми, на офицерский состав действовала угнетающе. В таких случаях появляются панические настроения и так называемое состояние брожения. Несколько раз командование Объединённой группировки войск заставляло командира дивизии полковника Кандалина продолжить
