сначала. Что может оказаться лучше для достижения этой цели, нежели откровенно поговорить о том, что случилось с моими родителями? Кроме того, похоже, мне придется провести еще немалое время вместе с Логаном, так почему бы не открыться ему? Мне было нечего терять.
– Я была единственным ребенком в семье, – наконец начала я. – Отца моего звали Виктор, а мать – Хоуп[30]. Наша семья была самой лучшей, какую только можно себе представить. Меня никогда не беспокоило отсутствие братьев и сестер. Мне совершенно хватало моей нежной, но гордой матери – и моего доброго отца, который всегда и во всем меня поддерживал.
Я сглотнула, подумав о широкой маминой улыбке и раскатистом, заразительном папином смехе, но после небольшой паузы заставила себя продолжать:
– Они работали фотографами. Работа гнала их в разъезды; они путешествовали по всему миру и снимали на камеру самые необыкновенные пейзажи. – Поскольку в мире окули наверняка еще не было камер, я быстро добавила: – Камера, или фотоаппарат – это такой прибор, с помощью которого можно запечатлеть изображения окружающего мира, а затем, к примеру, распечатать их на бумаге.
Логан рассмеялся:
– То, что мой мир немного старомоден, отнюдь не означает, что я необразован. Я не совсем понимаю принципы работы современной человеческой техники, но хорошо знаю, чего с ее помощью можно добиться. Короткие визиты в человеческий мир и прочитанные книги, привезенные из него, многому меня научили.
Я подумала о том, как пренебрежительно отозвался Рафаэль о моем смартфоне, и не смогла сдержать улыбки. Стоило мне, однако, снова заговорить, как улыбка тотчас стерлась с моего лица.
– Во время школьных каникул родители брали меня с собой. Я посетила Италию и Грецию, Индонезию и Австралию, Южную Африку и Бразилию, Канаду и Швецию. Когда они отсутствовали во время учебного года, я оставалась с бабушкой. Она умерла от инфаркта два года назад. Мне тогда было шестнадцать. Мои родители долго оплакивали ее и несколько месяцев оставались дома, но в конце концов отправились в следующую поездку. Я переехала к Люси, своей лучшей подруге. Она была практически частью моей семьи, а ее квартира стала для меня вторым домом.
– Минутку, – прервал меня Логан. – Ты говоришь, Люси была частью твоей семьи? А с ней что случилось?
– Ее родители полгода назад нашли работу в Лондоне и переехали в столицу. Люси к тому времени уже закончила учебу – она на год старше меня – и получила возможность учиться в Лондоне. Конечно, она не могла отказаться от такого предложения. Мы поддерживали связь первые пару месяцев, но со временем ее звонки стали реже, а когда я звонила сама, она постоянно придумывала предлоги, чтобы заставить меня закончить разговор. На заднем плане я часто слышала странные голоса, хихиканье и смех. Вскоре я поняла, что у Люси появились новые друзья. Я перестала ей звонить – и она, со своей стороны, так ни разу со мной и не связалась. Я почти уверена, что она даже не знает о смерти моих родителей.
Только сейчас я заметила, какая горечь прозвучала в моем голосе. Мне стоило бы осознать и раньше, что на таком расстоянии наша дружба обречена на провал – но, как это часто со мною бывало, я закрыла глаза на неудобную правду.
Во взгляде Логана явственно виднелось сострадание, но, прежде чем он успел произнести какое-либо сочувственное замечание, я продолжила:
– Более двух месяцев назад мама с папой уехали во Францию, на Лазурный берег. Я на время переехала к своей страдающей от деменции тете Бетти. Через три дня мне сообщили о смерти родителей. Они отправились на побережье, чтобы сфотографировать молнии во время ночной грозы, и сделали глупейшую ошибку, зайдя по щиколотку в воду для лучшего ракурса. Когда очередная молния ударила в воду, оба умерли мгновенно от сердечной недостаточности… – Мой голос звучал совершенно бесстрастно, но внутри меня бушевала буря. – Ты знаешь, насколько редки удары молнии? Да еще смертельные? А тут не один родитель умер, а оба сразу. Из-за одной богом проклятой молнии!
Логан осторожно положил свою руку на мою. Я даже не заметила, как судорожно сжала подушку, и теперь немного расслабилась под его теплым прикосновением.
– Мне очень жаль, – мягко сказал он.
Да, конечно, а как же иначе? Всем было очень жаль. Все приносили мне свои дурацкие соболезнования! Как будто это вернет родителей…
С другой стороны, а что было говорить Логану? Будь я на его месте, я наверняка произнесла бы то же самое.
– Давай поговорим о чем-нибудь более приятном, – заставила я себя улыбнуться.
Казалось, он с облегчением воспринял смену темы для разговора, потому что кивнул, убрал свою руку с моей и вместо этого потянулся за ягодой инжира.
– Чем ты занималась сегодня днем?
– Я была в библиотеке. Ясмин провела меня по всему книжному лабиринту. Во время нашей экскурсии я заметила несколько зарешеченных шкафов. Почему книги в них заперты?
– Они, должно быть, особенно ценные, – пожал плечами Логан с деланным равнодушием, но я заметила, что он избегает моего взгляда. Как легко было читать по его лицу!
– В этой библиотеке все книги ценные, – возразила я. – Не лги мне, Логан. Ясмин сказала, что ей не дозволяется говорить о запертых книгах, но тебе ведь никто этого запретить не может? Ты ведь король!
– Может, я и король, – ответил Логан, – но это отнюдь не означает, что я знаю каждую книгу в своей библиотеке. Я понятия не имею, о чем ты говоришь.
Его тон был резким, и я поняла, что лучше не спорить, если я не хочу с ним поругаться. Скрестив руки на груди, я промолчала.
Только сейчас мне бросилось в глаза, что на улице уже совсем стемнело. Свет давали только горевшие на столике свечи.
Логан взял серебряный графин и разлил темный напиток по кубкам, а затем протянул мне один из них. Я подозрительно уставилась на содержимое кубка. Он рассмеялся над моим выражением лица:
– Это красное вино. Нет никаких причин так подозрительно на него смотреть. Я тебя не отравлю.
Словно в доказательство, он сам сделал первый глоток. Набравшись храбрости, я тоже отпила из своего кубка. Это и вправду было вино. Слаще, чем я привыкла, но определенно красное вино. Прохладный напиток при гнетущей духоте пустыни был настоящим облегчением.
– Давай поговорим о политике, – предложила я, чуть взбалтывая вино в кубке. – Что насчет Септема, седьмого королевства? Насколько мне известно, каждый из шести правителей правит им по ротации. Зачем такие сложности? Почему не существует седьмого
