короля, или седьмой королевы?
– Я думал, что это очевидно, – чуть приподнял бровь Логан. – Седьмого элемента также не существует, а правитель без особого волшебства в своем распоряжении изначально окажется в более невыгодном положении. Кроме того, мы не можем просто так назначить королем совершенно незнакомого окулуса.
– Тогда почему бы вам не разделить эту землю между собою?
Логан лениво улыбнулся. Его щеки зарумянились от вина.
– Так много вопросов, Хизер, – ушел он от ответа. – Давай поговорим о более простых вещах. Когда швея закончит шить твою новую одежду? Похоже, тебе неудобно в наших традиционных одеяниях.
Он был прав. Несмотря на все свои попытки выглядеть уверенно, я время от времени нервно подергивала тесемки своего халата.
– Швея сказала, что я смогу примерить свое первое платье уже завтра утром. Мне назначена встреча на девять утра.
– Правда? – Логан вытащил из складок кафтана позолоченные карманные часы и нахмурился. – Скоро полночь. Джентльмен не должен лишать прекрасную даму освежающего сна. Думаю, теперь мы должны проститься.
Он поднялся на ноги. Я проводила его до двери.
– Спасибо за приятный вечер, – Логан взял меня за руку и нежно поцеловал ее, прежде чем выпрямиться, сверкнув глазами. – Спокойной ночи, Хизер.
– Спокойной ночи, Логан.
6. Книжные воры и пустынные бандиты
В эту ночь я не могла заснуть. Я думала, что мне станет легче, если я поговорю с кем-нибудь о произошедшем – но, видимо, ошибалась. Стоило закрыть глаза, как перед взором вставали сияющее лицо мамы и растянутый в улыбке рот папы. Я видела их белые, безжизненные тела, их умиротворенные лица в открытом гробу. Видела украшенную цветами свежую могилу на слишком тихом кладбище.
А еще я видела Люси. Ее мышиного цвета волосы, светло-серые глаза и заразительную улыбку. Я слышала ее рассыпавшийся колокольчиком смех, стоило мне отпустить очередную идиотскую шутку, и в ушах моих стоял ее визг, когда мы катались на американских горках в тематическом парке. Мне вспоминались уютные киновечера перед камином и ее восемнадцатилетие. А еще я вспомнила наше прощание – и все более редкие звонки. И следующий день после смерти моих родителей, когда я была настолько опустошена, что в последний раз потянулась к смартфону и набрала номер своей ближайшей подруги. Она не ответила на звонок.
В какой-то момент, не в силах больше выносить муку воспоминаний, я вылезла из постели и завернулась в шелковый халат. Схватив с прикроватного столика фонарь, я зажгла в нем свечу. Из отверстий в металлическом каркасе лился отвратительно сладкий запах, но фонарь хотя бы давал слабый свет. Сунув ноги в сандалии, я вышла за дверь.
Мне обязательно нужно было немного отвлечься – и я крадучись направилась в библиотеку, поскольку не могла отделаться от мыслей о запертых книгах. Благодаря собственноручно нанесенной на пергамент карте мне удавалось довольно прилично ориентироваться даже в темноте. Через несколько минут я добралась до тяжелой двустворчатой двери в библиотеку и толкнула ее. К счастью, она оказалась не заперта. Сопровождаемая тихим скрипом паркета, я вошла в зал.
Приятно прохладный воздух, вкупе с чуть затхлым запахом старых книг, успокоил мне нервы. Я поспешно огляделась по сторонам, но от ученых, виденных мною сегодня днем, простыл и след. Я выдохнула с облегчением. Хотелось побыть одной; к тому же я не знала, разрешено ли мне являться в библиотеку ночью. Хотя я никогда особо не заморачивалась правилами, мне не хотелось выслушивать замечания.
Пути к зарешеченным полкам я не помнила, поэтому просто бродила туда-сюда по проходам, размахивая фонарем вправо и влево. Мерцающий свет свечи падал на корешки книг, отбрасывая жуткие тени. Я чувствовала себя главной героиней какого-нибудь приключенческого романа.
Через некоторое время я оказалась у цели. Железные прутья тянулись до самого потолка; книги позади них оставались недоступны. Я посветила на кожаные корешки, но ничто не указывало на содержание толстых томов. На коричневых переплетах не было ни единого символа. Опустив фонарь, я взялась за тяжелую решетку – но, сколько ни трясла ее и ни разжимала, прутья не поддавались. Без ключа до книг было не добраться.
Расстроенная, я оставила решетку в покое – и в следующий момент вздрогнула всем телом.
– Ночная воровка книг, – внезапно раздалось в темноте. – Такое не каждый день увидишь.
Развернувшись, я уставилась на сутулого старика с седой бородой до самого пола. Он был ниже меня более чем на голову и опирался на трость. В другой руке он держал подсвечник. Его коричневое лицо было обветренным и морщинистым, а рот был сжат в тонкую линию.
Неужели я настолько погрузилась в свои мысли, что не услышала его приближения?
Мужчина, казалось, ждал ответа, поэтому я расправила плечи и подарила ему все свое внимание. Видимо, он был одним из многих ученых, работавших в библиотеке, и патрулировал этой ночью коридоры, чтобы убедиться, что все в порядке. Но я была личной гостьей Логана, а еще человеком, то есть раритетом для здешних мест. Логан сказал, что ко мне будут относиться с особым уважением. И потом, я ведь отнюдь не собиралась красть книги, а просто хотела на них посмотреть.
– Меня прислал король Логан. Я должна принести ему эти книги. Не будете ли вы столь любезны открыть для меня шкаф?
– И король Логан предоставил вам письменное разрешение, позволяющее брать исторические книги посреди ночи? – Голос старика напоминал скрип дерева.
– Нет, не предоставил. – Чуть выставив вперед подбородок, я посмотрела на старика сверху вниз. Уступать ему я не собиралась. – Я – почетная гостья короля Логана, и живу в одной из четырех башен. Кроме того, я человек – и ожидаю, что ко мне будут относиться с уважением. О чем повествуют эти книги? Если вы не ответите начистоту, мне придется поведать вашему дорогому королю, что вы отказываете его гостье в ее желании.
Старик неодобрительно прищурил глаза, но затем дрожащей рукой поднял подсвечник и указал на запертый шкаф слева от меня.
– Король Логан запрещает нам открывать эту решетку для кого-либо, кроме него самого.
Ага. Так-то Логан понятия не имел, о чем я говорила.
Подавив фырканье, я позволила старику продолжать.
– В этих книгах содержится информация по истории Ральвы, – проскрипел тот. – По религии, традициям, магии. Этим знаниям тысячи лет. Вот почему они так ценны, и вот почему эти книги никто не должен трогать.
Я была почти уверена, что это не единственная причина для запрета, но не стала больше давить на ученого. Вероятно, он и так рассказал больше, чем хотел бы, и у
