где нынче бумажник не знаю, надо смотреть.
— Яков, сколько у твоего хозяина денег в банке?
— А вам зачем? — насторожился слуга.
— Если спрашиваю, то положено отвечать, — спросил я, подпустив металла в голос. — Опять-таки — в банке могу справиться, мне скажут.
Старик вздохнул, призадумался, потом ответил:
— Здесь, в Череповце, на счете двадцать тысяч лежит, а еще в Петербурге — видел как-то расписки, там еще сорок.
Итого, значит, шестьдесят тысяч. Теоретически, генерал может иметь такие сбережения. Жалованье большое, шесть тысяч в год. Если с «боевыми», так и все восемь. Станем исходить из шести тысяч. Выйдет, что генерал копил десять лет. Еще дом и имение. Приплюсуем… пусть еще тридцать тысяч. Лучше сорок. Значит, все про все, тысяч сто. И за сколько бы он накопил? Лет так… за шестнадцать. Не пил и не ел, а копил и копил. И когда Григорий Алексеевич стал генералом? Генералы, конечно, жалованье и пенсию достойные получают, но сто тысяч… Не много ли?
Глава 6
Козы осенью в большой цене
— Ваня, прости, но обед не приготовила, не успела, а кушать хочется, — покаялась Аня, когда я вернулся домой. — Сейчас быстренько в кухмистерскую сбегаю, только горшки сполосну.
Я скривился.
В последний раз кухмистерская нас очень огорчила — каша недосолена, щи невкусные. Из топора их стали варить, что ли? Подозреваю, что это произошло из-за начала учебных занятий, когда количество едоков в городе резко увеличилось. Соответственно, хозяин увлекся количеством и перестал следить за качеством. Может, реалистам и «александровцам» все равно, что есть, лишь бы недорого, но мне нет.
— Пойдем в ресторан.
— Какой ресторан? Мне же нельзя, — вытаращилась девчонка, попыталась даже сопротивляться для вида, но я уже ухватил ее под руку и увлек за собой.
Ишь, напридумывали правил — гимназисткам по ресторанам ходить нельзя, и дизель-электропоезд нельзя посмотреть.Со мной можно. Какие правила, если у меня ребенок голодный? И я сам, по правде сказать, хочу есть. Все утро провел в доме покойного генерала, а толку ноль. После обеда надо идти к Абрютину, покумекаем сообща — какие действия предпринять?
К моему вящему сожалению, осмотр письменного стола не дал ничего. Верхние ящики, где хозяин должен был хранить самые ценные документы — метрики, выписки из приходских книг, указы о наградах и назначениях, аттестаты, дипломы и прочее, оказались пусты. Не нашлось ни одного письма. Если у него сын, неужели он не пишет отцу? Нет друзей, с которыми старый служака обменивался письмами? Быть такого не может.
А где, скажем, памятные адреса сослуживцев и подчиненных? У моего здешнего отца такими папками-адресами два ящика забито. Все пусто, все безлико.
А я рассчитывал с помощью бумаг восстановить детали биографии Калиновского. Вдруг это что-то даст? Допустим — письмо любовника покойной жены, который обвинял генерала в смерти супруги. Неважно, что после смерти прошло много лет. Вот, было бы интересно, запутанно и дало бы мне нить к поиску убийцы. Или убийц. Впрочем, свой архив генерал мог вместе с остальным добром в усадьбу возить, хотя, сомнительно.
Отыскались только старые конспекты, старые чертежи. Чтобы понять — деловые это документы, имевшие отношение к его прежней службе, или, например, макулатура времен военного училища или гимназии (есть такие люди, что хранят весь свой школьный хлам!), здесь нужен специалист.
Еще я не обнаружил генеральского мундира, сабли и орденов. Куда он подевался? Впрочем, его генерал мог в деревню отвезти. Может, он в «парадке» и при всех орденах рыбу ловил?
Шучу. Тело было в партикулярном платье, а внизу, в прихожей, пыльник, во внутреннем кармане бумажник с деньгами — пятьсот рублей. Значит, точно убийство совершено не с корыстными целями.
Осмотр библиотеки тоже ничего не дал. Верно, покойный инженер-генерал вообще не читал беллетристику, потому что на книжных полках наличествовали справочники, труды по фортификации, начиная с Вобана (даже на французском языке).
В общем, зацепиться абсолютно не за что.
Ладно, поедим, а на сытое брюхо думается лучше.
Когда проходили мимо сарайки, где проживал третий член семьи, не услышали меканья. Чего это Манюня голос не подала? Подозрительно.
Анька откинула запорчик, приоткрыла дверцу.
— Ваня, посмотри-ка, — засмеялась девчонка. — А наша Манька гостя принимает.
Точно. Коза сегодня принимает визитеров. В качестве гостя выступал наш рыжий котенок. Кузя шипел, топырил шерстку, пытаясь показаться большим и грозным, но Манька его почему-то не боялась, но не бодала, а только тыкала носом, пытаясь выдворить его с охапки свежего сена, на котором устроился пушистый малыш. Видимо, Кузька изучает территорию, поэтому и заглянул.
— Пусть знакомятся, не станем мешать, — усмехнулся и я, закрывая дверцу.
Авось, Кузька козу не съест. Познакомятся, поболтают, выяснят — кто главнее, потом нам с Анькой скажут. Нам же надо знать — кто у нас нынче начальник? Понимаем, что пока Манька, но скоро власть поменяется.
Ноги отчего-то понесли в ресторан при гостинице «Савой». Официант — половой, то есть, при виде меня расплылся в улыбке. Не помню, как его звать, но рожа знакомая. Вроде, он нас обслуживал, когда я банкет устраивал.
— Есть кабинет, чтобы нам с гимназисткой можно было перекусить и, чтобы нас никто не увидел? — поинтересовался я, осторожно вкладывая в ладонь парня двугривенник.
— В общем зале инспектор учебных заведений сидит, но я вас с черного входа проведу, — сказал половой и укоризненно посмотрел на барышню. — Нюшка, ты хотя бы платье гимназическое и передник сменила… Блузку какую, попроще, юбку, платочек накинула. Скажешь, что нет? Авось, за простую бы девку сошла. А так ведь заметно, что барышня.
— Так, дядь Рома, не успела, — затараторила Анька. — Я только с уроков пришла, обед не приготовила, а Иван Александрович голодный.
— Т-с-с, — приложил половой палец к губам и полушепотом сказал: — Громко не болтай, услышать могут. Пошли.
Мы обогнули гостиницу, вошли внутрь, прошли через длинный коридор. Официант показал мне жестом — подождите, выскочил в зал, потом вернулся и уже спокойно сказал: — Пойдемте, он спиной сидит, водочку цедит.
Инспектор с графином водочки? Не возбраняется.
Половой, завел нас в отдельный кабинет, задернул шторку, опять укоризненно сказал Аньке:
— Балует тебя хозяин. Другой бы на его месте ремня тебе хорошего всыпал, а он, вишь, кухарку по ресторанам водит. Эх, Нюшка-Нюшка. Сплошной перевод денег на тебя. Чем вас кормить-то?
Хотел, было, сказать пару слов
