могла представить, что моей семье придется это пережить.
Три года назад судно, перевозившее специи и ткани с дальних островов на материк, попало в страшный шторм. Сильнейшим течением его отнесло к Стене. Позже спасатели прочесали пристенные воды, но ничего не нашли: судно исчезло, от него не осталось и щепки. Членов экипажа, включая Рейнара, признали пропавшими без вести.
Я стала называть комнату брата «кладбищем кораблей», но отказывалась верить в смерть ее хозяина. Рылась в домашней библиотеке, выписывала книги из крупных городов, читала об океане, об устройствах торговых кораблей и о Стене.
– Я слышал о твоей бабушке, Фернвальд упоминал, – Алан поставил на стол дымящуюся чашку, сел напротив. – Но он старается избегать этой темы, а мне любопытно, – в его глазах искрилось нетерпение.
В помещении было прохладно; на мгновение показалось, словно я вернулась в комнату с дохлыми жуками на подоконнике. Как бы мне хотелось оказаться там сейчас, мерзнуть на грязном полу – но только чтобы за дверью, как тогда, ждал Рейнар.
– Ты ее любила? Свою бабушку? – не унимался Алан.
– Нет. Я даже не была с ней знакома, – резко ответила я. – Но мой пропавший без вести брат, кажется, ее помнил.
И, кажется, он ее любил.
Глава 8
Столица
Прислуга поместья, преподаватели и ученики академии в дяде души не чаяли: опрятный, щедрый, внимательный. Стоило Фернвальду где-нибудь появиться, он будто заполнял собой все пространство, привлекал внимание, даже если ничего не делал. Казалось, он никогда не уставал: увлеченно работал, успевал встречаться со своими бесчисленными знакомыми, собирать сплетни, а еще много возился со мной: часами водил по центру города, рассказывал про историю, архитектуру, театры.
В столице было на что посмотреть! Например, обсерватория. Мы с дядей несколько часов простояли в очереди, заплатили порядочную сумму на входе, после чего долго поднимались по спиральной лестнице. Последние ступени – и над нашими головами засияли звезды. На улицах яркий свет фонарей и магазинных вывесок заглушал небо, делал его пустым и скучным. Но обсерватория находилась в стороне от людных проспектов, на вершине холма. Ее купол был погружен в темноту.
В телескоп я увидела звезду, которая пятьсот лет назад подсказала первому королю Айне-Гили место, где должен быть построен город. Затем спустилась в подземный ярус, прикоснулась к осколку этой звезды.
В моей «Большой книге легенд» была история о первом короле. Тысячу лет назад Айне-Гили отправился на охоту. Погнавшись за оленем, король заблудился в густом лесу. Долго блуждал он, пытаясь отыскать дорогу. Разводил костры, чтобы согреться и пожарить пойманную дичь, строил шалаши из веток, получал раны от хищников, утолял жажду гнилой водой. На исходе тринадцатого дня пал конь, верный помощник и соратник, прошедший не одну битву. А еще через вечер и сам Айне-Гили выбился из сил. Лежал на траве, молил смерть скорее прийти и быть милосердной. Стемнело, в просвете меж крон показалась звезда. Айне-Гили подумал, что никогда прежде не видел таких ярких звезд. Вдруг она раскололась, и осколок соскользнул с небосклона, с грохотом устремился к земле.
Айне-Гили почувствовал небывалый прилив сил, боль исчезла. Он поднялся на ноги, бросился за осколком, осветившим небо. Бежал, не разбирая дороги, не замечая, как острые камни раздирают ступни, а шипы диких растений впиваются в кожу, словно хотят остановить, пригвоздить к месту. Но едва осколок приблизился к земле, все прекратилось: исчез грохот, лес снова погрузился в темноту и молчание. Айне-Гили выбрался на поляну, в центре которой лежал черный камень. Едва забрезжил рассвет, с другой стороны леса показались приближенные короля. Никто из них не видел падающего осколка, зато звезда подсказывала дорогу.
В честь чудесного спасения Айне-Гили решил возвести на этом месте город, который позднее стал столицей королевства.
– Что-то из этой легенды может быть правдой? – спросила я у астронома, объяснявшего нам с дядей устройство обсерватории.
– Очень сомневаюсь. Этот осколок и впрямь упал на землю, да только не тысячу лет назад, а гораздо, гораздо больше. Тогда в этих краях и люди-то, наверное, не водились. Да и наукой не доказано, что звезды умеют шептаться, – весело подмигнул астроном.
А дядя добавил:
– В основе каждого города, милая моя, лежит экономика. Древесина, полноводная река, хороший климат – отчего не возвести город? Но чтобы слух о нем гремел по всем окрестностям, притягивал деньги и таланты, нужно придумать красивую сказку.
Кто бы ни придумал сказку, сделал он это старательно: многие места столицы носили астрономические названия, были окружены поверьями. Так, восточную часть города украшала знаменитая опера Восхода Солнца. По этому зданию предсказывали погоду. Если первый луч упал на позолоченный купол – жди безоблачного неба. Скользнул по цветочному барельефу – крепко держи шляпу, будет сильный ветер. Осветил плачущее лицо богини Орфы – к дождю. Может быть, даже к грозе.
Столица плевать хотела на прогнозы. Ясная погода в начале дня к вечеру оборачивалась пасмурной сыростью. Вслед за дождем могла прийти духота. Бьющий в лицо ветер то усиливался, то резко стихал.
Не думала столица и о том, звездную ли ночь пообещал горожанам театр Луны, построенный в западной части города.
Однажды вечером мы с дядей проходили по площади, названной в честь богини плодородия. На ступенях величественного здания с белыми колоннами стоял человек, вскидывал руки и говорил громко, нараспев. Из-за гула толпы я ни слова не понимала, но голос человека, звучный и красивый, заворожил. Я бездумно пошла на него, расталкивая людей.
Толпа пришла в движение неожиданно. Мужчина на ступенях замолчал и стал отступать – вверх по лестнице, с каждым шагом забирая вправо, в тень колонн. На меня навалились, вдавили в широкую спину впереди стоящего человека. Воздуха стало не хватать.
Грозные окрики.
Гулкие хлопки.
Это были выстрелы?..
Я вздрагивала, не понимая, куда смотреть. Затем наступила тишина, нарушаемая только плачем ребенка и тяжелым дыханием со всех сторон.
К горлу подступила тошнота. Я попыталась отыскать глазами Фернвальда, но видела только чужие лица и спины. От накатившей паники колени подогнулись, я упала.
И вдруг в голове прояснилось, я поняла, что можно сделать. Стараясь успокоиться, поползла между чужих ног, цепляясь за украшения на туфлях и юбках, поскальзываясь на лакированных ботинках.
Впереди замаячил просвет. Последний рывок, и я распласталась на плитке, жадно втягивая свежий воздух.
В следующую секунду меня грубо вздернули за шиворот. Перед глазами замаячило плохо выбритое лицо. Гвардеец – узнала я по шапке и нашивке на сюртуке.
– Кто такая? – скрипучий голос прошелся по нервам. – Одна из
