Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 136
Азии небольшие группы военной элиты завоевывали колоссальные территории, тем самым получая право управлять многочисленным населением. Например, мусульмане-моголы двинулись на юг из Центральной Азии в Индию, где они управляли огромным неспокойным и мятежным населением индусов и других немусульман. Ацтеки, завоевав полуостров Юкатан, правили народами, которые не разделяли ни их культуру, ни их мировоззрение. А глобальная экспансия Европы в этот период столкнула армии континента с народами, с которыми они никогда раньше не имели дела, в местах, которые они не до конца изучили. Эти империи раннего Нового времени изменили этнический, языковой, экономический и религиозный ландшафт мира, создав новую культурную синергию и новые политические возможности, исключив альтернативные.
* * *
Оживленный перевалочный пункт, насыщенный множеством товаров и людьми со всего света, – таким увидел свой новый дом Селим. Благодаря стратегическому положению на юго-восточном берегу Черного моря Трабзон долгое время был важной точкой на Шелковом пути, по которому товары перевозились по суше с востока через горные перевалы, а затем направлялись на запад на кораблях. Вся линия портовых городов на южном побережье Черного моря – от Стамбула на западе до Амасьи, Синопа и, наконец, Трабзона на востоке – служила важнейшей торговой зоной для европейцев, ищущих товары из Индии, Китая и Центральной Азии. Через Трабзон переправлялись товары, путешественники, армии и даже паразиты, а также идеи и технологии. Как и другие узлы мировой торговли, Трабзон стал весьма космополитичным городом со многими давно укоренившимися традициями городского управления и социальных отношений. Первой задачей Селима было привнести что-то османское в город, который существовал за тысячелетия до образования самой империи.
Венецианский путешественник Марко Поло прибыл в Трабзон в конце XIII века, следуя налаженными торговыми путями из Италии на восток. Как и от многих путешественников до него, от него плохо пахло, он был изнурен, когда переходил с корабля на караван, надев свою фирменную красную шляпу. Спустя более чем 20 лет, в 1294 или 1295 году, он вернулся в город, служивший конечным пунктом его возвращения из Азии домой в Венецию. Лишенный во время этого второго пребывания в Трабзоне большей части состояния, которое он и его люди накопили за десятилетия на Востоке, Марко Поло и его окружение покинули город усталые и озлобленные.
На крытом рынке Трабзона можно было найти все что угодно, начиная от шриланкийской корицы и заканчивая муранским стеклом. Высокие мешки бурой шерсти лежали на серых булыжниках, а жгучий индийский красный перец и переливающаяся желтая куркума светились, как лава и пламя. Ряды со специями, где до ноздрей долетали то ароматы перца и имбиря, то кассии, то пронзительный запах кардамона, постепенно сменялись прилавками, где торговали фарфором и драгоценными камнями из Китая – более спокойной части рынка, где покупки совершались ежегодно, а не еженедельно. Целые участки мостовой были покрыты замысловатыми персидскими шелками и шерстью, а ревень, шкуры крупного рогатого скота и хлопок из России и Кавказа были сложены в кучи. За арочными воротами рынка его центральная улица выходила на площадь с потрясающим видом на море, а затем дорога вела вниз, в жилую часть города. Здесь люди собирались, узнавали сплетни и обменивались новостями.
Как и другие города Шелкового пути, Трабзон, несмотря на свою удаленность (или, возможно, именно из-за удаленности) от византийского Константинополя, а затем и от османского Стамбула, процветал, привлекая к своему западному берегу и пыльным восточным воротам индийцев, итальянцев, русских, греков, персов, армян, арабов, грузин и многих других. Венецианские и генуэзские купцы[65] с длинными волосами и в еще более длинных плащах чаще всего встречались в Трабзоне, стремясь утолить жажду ко всему азиатскому, растущую из года в год у клиентов на их родине. Выступая посредниками, эти купцы предлагали в обмен на желаемые восточные товары преимущественно золото и готовые тканевые изделия. Европа производила мало из того, в чем нуждался Восток. Основным товаром, которым европейцам приходилось торговать, были наличные деньги.
После 1461 года, когда османы начали поощрять центральную роль Трабзона в евразийской торговле и извлекать из нее выгоду, они быстро поняли, что им придется встраиваться в многовековой ритм и древние обычаи города. Трабзоном долгое время управляла горстка влиятельных семей, сопротивлявшихся вмешательству извне в дела города, которые с течением веков стали почти неотделимы от их собственных коммерческих интересов. Вместо того чтобы стремиться уничтожить или подчинить себе видные семьи Трабзона, османы шли с ними на контакт. Они платили деньги за лояльность, гарантировали долю рынка и учились находить тонкий баланс между принятием чужой позиции и силовыми методами. До, во время и после пребывания Селима на посту бейлербея главной целью османов в Трабзоне и других черноморских портовых городах было направить в свою казну доходы от налогов.
Верным будет предположить, что ход османских сражений в Северной Анатолии во второй половине XV века шел в направлении, параллельном побережью Черного моря, вдоль сухопутных путей торговли шелком и специями, образуя таким образом своего рода коммерческую магистраль из Стамбула в Бурсу, Анкару, Токат, Амасью и в итоге в Трабзон. Как и в случае с экспансией Китая на запад и продвижением ацтеков на восток, военные завоевания Османской империи были, по сути, поиском капитала в виде земли и расширения доступа к рынкам. Война и торговля были двумя этапами продвижения османов на восток вглубь Анатолии.
Подчинив эти города и поселения, османы использовали свою систему исламского права для поощрения и регулирования торговли. В таком портовом городе, как Трабзон, большинство сделок малого бизнеса заключалось в доках. Как только купцы сходили со своих судов, торговые представители устремлялись к ним с образцами фиолетового шелка или запахом кардамона, пытаясь заманить вновь прибывших в свои выставочные залы и «офисы» на холмах. Еще на пристани они торговались о ценах, спорили о качестве товаров и процентах. Однако более крупные сделки всегда проходили через суд. Логика была двоякая. Судебная система защищала стороны, участвующие в финансовых сделках, в то же время позволяя османам получать кое-что от этого – небольшое вознаграждение за функцию империи как окончательного коммерческого гаранта. Независимо от языка, места рождения или религии, все купцы – местные и иностранцы, – ведущие дела в империи, полагались на суды для защиты своих интересов. Например, когда в октябре 1478 года в Бурсе умер флорентийский купец-католик по имени Пьеро[66], его имущество со всеми незакрытыми долгами и кредитами было задекларировано и приведено в порядок в исламском суде города. Записи показывают, что он был должен дамасскому торговцу специями по имени Абдуррахман 86 000 акче
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 136
