Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 136
(османских серебряных монет), а также имел непогашенные долги за шелк-сырец, который он купил у персидских торговцев в Трабзоне и других городах. К счастью для кредиторов Пьеро, итальянец, проживавший в Стамбуле, задолжал ему 67 200 акче. Судья назначил одного из генуэзских купцов Бурсы распорядителем имущества Пьеро, чтобы обеспечить выплаты всем кредиторам. Такой надзор за торговлей гарантировал иностранным инвесторам, что их деньги и торговцы будут в безопасности в Османской империи. Это поддерживало поток денег и товаров между Востоком и Западом.
В любой момент и по любой причине османы как посредники в евразийской торговле могли перекрыть поток шелка и специй, идущий в Европу, или перекрыть поток наличных денег и готовой продукции, идущий на восток. Они использовали это выгодное положение, чтобы давить на итальянские города-государства во время войны или добиваться более выгодных торговых условий для купцов империи. Когда персидская империя Сефевидов оказалась особенно опасной, османы закрыли основные маршруты торговли шелком, ведущие на запад, к Черному морю, лишив своих врагов денег, которые питали их военные кампании.
* * *
Большинство семнадцатилетних подростков были бы не готовы возглавлять такой центр глобальной торговли, как Трабзон. Каким же образом Селиму удавалось управлять таким сложным и проблемным городом? Если отвечать кратко, то благодаря его матери Гюльбахар. Как мы видели, османская политика «одна мать, один сын»[67] связывала их вместе в надежде, что мать будет проводником своего сына вплоть до султанского трона. Таким образом, незрелые мальчики, отправленные править во внутренние районы, на самом деле были лишь младшей половиной товарищества; проверялось именно это товарищество, а не сам мальчик. Матери-рабыни династии, по сути, в основном управляли провинциями, в то время как их еще не сформировавшиеся сыновья – султаны-стажеры – были, по крайней мере поначалу, не более чем номинальными главами.
Отстраненные от столицы и остальной части императорской семьи наследники империи научились у своих матерей править, подавлять инакомыслие, справляться с самыми разными людьми, демонстрировать свою власть и сводить государственный бюджет. В Трабзоне Гюльбахар и Селим вместе усердно работали над более полной интеграцией города в империю. Самой важной теоретической основой их усилий и османского правления в целом была философия правления, известная как Круг правосудия[68]. Главные принципы Круга справедливости, позаимствованные у древних политических традиций шумеров, описывают договор между правителем и населением, которым он управляет. В кратком виде Круг справедливости часто выражают следующим образом (иногда изящно записывая его в виде круга):
Не может быть правления без военных,
Не может быть военных без богатства,
Не может быть богатства без благополучия,
Не может быть благополучия без справедливого правления.
Таким образом, абсолютный успех правителя проистекал из его способности признавать взаимозависимые отношения между политической властью, военной силой, процветанием и справедливостью для своего народа. Не имея ни начала, ни конца, Круг справедливости предполагал, что власть находится в совокупности целого, а не в каком-то одном месте или человеке. Каждая точка в этой окружности равна и существенна. Бог, конечно, стоит выше всех, отбрасывая свою тень на землю через личность султана. Такая теория управления, возможно, никогда открыто не использовалась Селимом и его матерью, но послужила основой их правления в Трабзоне.
В конце концов, именно самые разные повседневные дела, давление и вынужденные компромиссы, связанные с управлением поразительно многомерным приграничным городом, а не идеализированные уставы Круга правосудия, влияли на их решения. Помимо успешного расширения объема торговли, проходящей через Трабзон, тандем матери и сына продемонстрировал свою компетентность, решая повседневные проблемы – точно как муниципальные власти в XXI веке. Когда фонтан на одной из центральных площадей города пересох, Гюльбахар и Селим назначили человека, который заставил его снова бить. Когда на дорогах образовались колеи, они выделили средства на их восстановление. Когда у жителя возникал спор с соседом или нечестным купцом, он жаловался не нижестоящим чиновникам, а непосредственно бейлербею и его матери. Вместе они сдерживали воров-бюрократов, курировали городскую полицию и обеспечивали справедливые рыночные цены. Прежде всего, как и имперские чиновники по всему государству, они взимали налоги – основные доходы, которые укрепляли казну империи.
Хотя международная торговля принесла Трабзону мировую известность, его успех был бы невозможен без продуктов питания, выращиваемых в городе и его окрестностях. Действительно, зажиточные люди, составлявшие существенную часть Круга правосудия, были не купцами, а фермерами. Крестьяне, составлявшие подавляющее большинство населения, производили большую часть денежных средств империи в виде налоговых поступлений от того, что сами выращивали. В Трабзоне, помимо большого количества пшеницы, ячменя и других продуктов питания, фермеры в больших количествах выращивали деликатесы специально для торговли, наиболее важными из которых были вишня и фундук[69]. Регион вокруг Трабзона был тогда и остается сегодня самым крупным производителем этих продуктов питания в мире[70]. Фермы красной вишни и коричневого фундука, образуя шахматный узор, формировали ландшафт вокруг Трабзона и тогда, и сейчас.
Некоторые из этих прибыльных мелких ферм раздавались в качестве вознаграждения за военную службу[71]. За уплату определенной суммы налога государству и поддержание хоть какого-то порядка среди местных крестьян солдаты могли обрабатывать эти участки и управлять ими, не становясь при этом владельцами. Другие участки продавались на аукционах тому, кто предлагал наивысшую цену, помимо вознаграждения за военную службу земли также сдавались в аренду за наличные. Эта форма имперского администрирования земли позволила передавать на «аутсорсинг» повседневные сложности управления земельными ресурсами, а также связанные с ними риски, обеспечивая при этом стабильный поток доходов и оставляя за собой финальный контроль. Более того, зависимость арендаторов от признания и разрешений империи делала их еще более лояльными и привязывала к османской системе еще крепче.
Эта передача власти над землей отдельным лицам оказалась большим благом для имперской администрации, избавив бейлербея от многих забот, связанных с управлением землей и людьми. Тем не менее Селим и Гюльбахар не смогли избежать всех тонкостей имущественных споров, налогообложения и беспокойства по поводу урожайности. В конце концов, такова была жизнь в XV веке. Скот забредал на поля, повреждая их. Засухи и наводнения регулярно уничтожали посевные площади. Учитывая стимулы к получению прибыли, землевладельцы часто пытались получить слишком много от тех, кто работал на их полях, что вызывало мелкие крестьянские восстания или массовое оставление земли. Селим был финальным арбитром. Если Селим хотел занять османский трон, ему сначала нужно было доказать, что он способен справиться с такими тривиальными делами, как выслеживание сбежавшей лошади.
* * *
Как только Селим и его мать взяли власть
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 136
