вероятно, не денежные знаки, а род медалей или печатей» [848:3], с. 129.
Но «в 1852 году сделана была крупная находка таких монет — целый клад» [848:3], с. 130. После чего сторонники подлинности воспрянули духом, заявив, что не может целый клад состоять из одних только медалей, а следовательно, это — настоящие монеты. Толстой пишет об этом так: «Медали всегда... чеканились в ограниченном количестве экземпляров. Наших же монет найдено до сих пор свыше 200, может быть, и 300, и большая часть из них происходит ИЗ ОДНОГО ТОЛЬКО (Нежинского) КЛАДА» [848:3], с. 159.
В 1876 году был найден Киевский клад, включавший в себя около 120 сребреников [811:0], с. 93. Затем, уже в XXI веке, было обнаружено четыре небольших клада «киевских сребреников»: «Черниговский клад 2006 года, найденный также недалеко от Нежина и состоявший из 31 сребреника... Еще один был найден близ поселка Веселовка Темрюкского района Краснодарского края... шесть монет» [811:0], с. 92. «В ноябре 2019 года в Мозырском районе Гомельской области Белоруссии найден клад древнерусских монет (сребреников), чеканенных киевскими князьями Владимиром Святославичем... и Святополком... Клад обнаружен на краю поля, на расстоянии около 750 — 800 метров ... от деревни Надатки... Всего в разное время на этом месте было найдено более 60 сребреников, включая как целые, так и фрагментированные экземпляры» [811:0], с. 91. И, наконец, незадолго до 2021 года «еще один клад, имевший схожий состав... был обнаружен вблизи поселка Городницы Новгород-Волынского района Житомирской области Украины... Городницкий клад включал в себя 38 монет» [811:0], с. 92.
Все это очень странные клады. Во-первых, все они «состоят исключительно из сребреников и не содержат в своем составе других видов монет» [811:0], с. 91. Что необычно для настоящих кладов, в которых, как правило, наблюдается разнообразие различных монет. Во-вторых, все эти клады, за исключением одного только Нежинского, были настолько маленькими, что историки вынуждены считать их даже не кладами, а «утерянными или припрятанными "кошельками"» [811:0], с. 95. В-третьих, сребреники из этих кладов были изготовлены из ОЧЕНЬ НИЗКОПРОБНОГО СЕРЕБРА. В-четвертых, сребреники эти НЕ ИМЕЛИ ОПРЕДЕЛЕННОГО ВЕСА (!?). Вес монет одного и того же вида сильно разнился.
В итоге историки вынуждены были придумать следующее, прямо скажем, нелепое «объяснение»: «Сребреники, являясь МОНЕТОЙ НИЗКОПРОБНОЙ, крайне редко попадали в крупные клады-сокровища... будучи низкопробной монетой, они представляли собой денежные знаки, обладавшие... УСЛОВНОЙ СТОИМОСТЬЮ... Их "номинальная" стоимость значительно превышала реальную стоимость содержавшегося в монетах драгоценного металла... Этим же объясняется и ОТСУТСТВИЕ У СРЕБРЕНИКОВ ВСЕХ ТИПОВ ВЫРАЖЕННОЙ ВЕСОВОЙ НОРМЫ, на что уже давно обращали внимание исследователи... Низкопробные сребреники, обращавшиеся по условному, существенно завышенному по сравнению с их реальной стоимостью курсу, не было никакой необходимости подгонять под определенную весовую норму» [811:0], с. 93 — 94.
По нашему мнению, объяснение гораздо проще и не требует фантастических предположений о хождении на Руси в XI веке условных денег. (Хорошо известно, что условные деньги появились у нас лишь при Романовых в XVII веке и тут же вызвали МЕДНЫЕ БУНТЫ, поскольку люди не хотели их признавать.) По нашему мнению, все перечисленные выше удивительные свойства «киевских сребреников» говорят лишь о том, что они являются ПОДДЕЛКАМИ. И было бы странно, если бы все новые и новые такие подделки не появлялись бы на рынке. Ведь стоимость «киевских златников и сребреников» сегодня — десятки тысяч долларов за штуку [299:4]. При этом сразу много поддельных «сребреников» изготавливать невыгодно, поскольку это может снизить их рыночную стоимость. Именно этим, по нашему мнению, объясняется, что «клады сребреников» такие маленькие. Что касается пробы серебра и веса монет, то они на рыночную стоимость «древних артефактов» не влияют. А если у кого-то вдруг возникнут вопросы по этому поводу — историки с готовностью все «объяснят».
Но вернемся в XIX век. Недоверие к «Ярославлю сребру» сохранялось и после находки Нежинского клада. Толстой в 1882 году писал: «изследователь древних русских монет поставлен в странное положение — ему приходится доказывать, что монеты русския» [848:3], с. 130. Однако ничего странного тут нет. Даже если не обращать внимания на низкопробность и неустойчивый вес (что было замечено лишь со временем), надписи на «древних киевских монетах» выполнены настолько коряво и безграмотно, что поневоле возникает подозрение в их нерусском происхождении. Подробнее об этом мы скажем ниже.
Но исследователи, которые отрицали русское происхождение «Ярославля сребра», никак не могли понять — где же такие монеты могли быть отчеканены? Толстой пишет: «отрицающие во что бы то ни было русское их происхождение, НЕ СОГЛАСНЫ МЕЖДУ СОБОЙ, КАКОЙ ИМЕННО СТРАНЕ ПРИПИСАТЬ ИХ» [848:3], с. 130.
Далее Толстой пишет: «мы в этой главе постарались собрать, по возможности в хронологическом порядке, все главнейшия мнения о наших монетах с 1797 года (со времени первого известия о такой монете — Авт.)» [848:3], с. 130.
Изложим вкратце эти мнения, следуя [848:3].
«Первое известие о русской монете домонгольского периода, именно о «Ярославле сребре» графа Мусина-Пушкина, было сообщено печатно г. Фелькнером в статье под заглавием: Einleitung zu der Skizze der ersten und zweiten Epoche einer Geschichte der Russen (в журнале Allgemeiner Litterarischer Anzeiger. Leipzig, 1797, на стр. 764). Как известно... ОН ПРОЧЕЛ НА ЭТОЙ МОНЕТЕ НЕСУЩЕСТВУЮЩУЮ НАДПИСЬ — "монета одной ногатой" и считал ее денежным знаком времен Ярослава I» [848:3], с. 130.
Замечание. Удивительные все-таки люди эти историки. Впервые увидев монету, о которой ни он, ни кто-либо другой раньше ничего не знал, и неправильно прочитав надпись на ней — все равно ухитрился ДАТЬ СОВЕРШЕННО ВЕРНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ О ВРЕМЕНИ И МЕСТЕ ЕЕ ЧЕКАНКИ. Сразу понял, что это — подлинная монета Ярослава Мудрого.
Спрашивается — откуда такая прозорливость? Ведь с тем же успехом г. Фелькнер мог бы дать свое «правильное заключение», ВООБЩЕ НЕ ГЛЯДЯ НА МОНЕТУ.
Здесь мы уже в который раз сталкиваемся с удивительной закономерностью: все, что когда-то было сказано тем или иным авторитетом в области истории, считается верным по определению — вне зависимости от верности первоначально выдвинутых оснований или доказательств. Если со временем выяснится, что основания эти были ложны, значит, историки придумают другие основания, но само утверждение будут отстаивать бесконечно. Так сказать, «ни шага назад», «стоим до последнего». Но ведь наука — это не оборона от врага, а совместный поиск истины. Подобные подходы в ней неприемлемы.
Ярким примером такого подхода является датировка Круглого Дендерского зодиака, предложенная в XIX веке знаменитым египтологом Шампольоном. Шампольон вычитал в одном из картушей имена римских императоров I века н.э. и на этом основании
