датировал зодиак I веком. Со временем обнаружилось, что НИКАКИХ НАДПИСЕЙ В ЭТОМ КАРТУШЕ НЕТ И НИКОГДА НЕ БЫЛО. Картуш с самого начала был пуст, а якобы имеющиеся в нем надписи с именами римских императоров Шампольон просто ВЫДУМАЛ.Несмотря на это, датировка, предложенная Шампольоном НА ОСНОВЕ НЕСУЩЕСТВУЮЩИХ НАДПИСЕЙ, ДО СИХ ПОР ЯВЛЯЕТСЯ ОБЩЕПРИЗНАННОЙ У ИСТОРИКОВ. По той простой причине, что ее дал Шампольон, авторитетный историк. О пустом картуше и несуществующих надписях благополучно «забыли» и придумали другие «доказательства» для подкрепления датировки Шампольона. См. подробности в нашей книге «Египет-
ские, русские и итальянские зодиаки», раздел 1.3. То же самое мы видим и с «Ярославлем сребром».
В 1802 году по поводу «Ярославля сребра» высказался А. Шлецер. Он отказался признать ее монетой Ярослава Мудрого и написал так: «Найдена дескать серебряная монета, весом около квента, с надписью: Ярославле сребро — будто бы Ярослава I, умершего в 1054 году» [848:3], с. 131.
«В 1805 году академик Круг... издал труд под заглавием Zur Munz-Kuude Russlands» [848:3], с. 131. В нем он написал следующее: «В немецком журнале... помещено известие Фелькнера, что у графа Мусина-Пушкина в Москве находится старинная Русская серебряная монета Великаго Князя Ярослава, которая весит 53 грана аптекарскаго веса (74 доли), и С ДАВНЕЙШИХ ВРЕМЕН ВИСЕЛА НА ОДНОЙ ИКОНЕ В КИЕВЕ... Котораго она Ярослава — не известно» [848:3], с. 133. Отсюда мы узнаем, что «ярославова монета» висела на какой-то иконе в Киеве, причем на какой именно — неизвестно. То есть она не была найдена в земле при раскопках, а взялась непонятно откуда. Кроме того, приписывание ее Ярославу Мудрому — ни на чем не основанное предположение Фелькнера.
«Около 25-ти лет после находки Ярославля сребра (бывшаго до тех пор единственным представителем чеканного искусства в древнейшей Руси)... в 1816 году узнали о существовании еще двух монет, относящихся к той же эпохе... мы говорим о Владимировом злате и серебре, принадлежавшем Могилянскому... Карамзин в 1818 году сомневался, назвать ли их монетами или медалями и кому приписать их — Владимиру ли Святому, Мономаху или Владимирке Галицкому» [848:3], с. 135.
«В 1824 году... Бекетов в статье "о сребре Ярославле"... говорит: "... монета, известная под названием сребро Ярославле, остается и доселе еще предметом для изследования... ОБЩЕЕ МНЕНИЕ ПРИПИСАЛО ЕЕ ВРЕМЕНАМ ЯРОСЛАВА I-го; НО НА ЧЕМ ОСНОВАНО СИЕ МНЕНИЕ? — На имени? Мы имеем четверых Великих Князей сего имени. На работе? Н'о по работе можно тогда только с достоверностью заключать о времени, когда есть возможность сравнивать разсматриваемый предмет с другими, уже известными памятниками; НО МЫ НИЧЕГО ПОДОБНАГО НЕ ИМЕЕМ"» [848:3], с. 135-136.
Дальше — больше. «Известно, что на экземпляре графа Мусина-Пушкина от слова AMHN (то есть аминь — Авт.) сохранилось всего три первыя буквы — АМН; Бекетов принял их за числительные и объяснил — 1048 (буква А с добавочным знаком означает 1000, буква М означает 40, буква Н означает 8 — Авт.)] в этом году совершен был брак княжны Анны Ярославны с королем французским Генрихом I, а потому Бекетов полагал возможным, что сребро вычеканено по случаю этого события» [848:3], с. 136.
Таким образом, и вторая попытка датировать «Ярославле сребро» XI веком также оказалась СЛЕДСТВИЕМ НЕПРАВИЛЬНОГО ПРОЧТЕНИЯ. Но это ничуть не смутило историков. От своей датировки они, в конце концов, так и не отказались.
«Барон Шодуар в 1836 году считал наши монеты медалями, чеканившимися ГРЕЧЕСКИМИ ХУДОЖНИКАМИ (жившими в Киеве) в честь разных событий» [848:3], с. 136.
«В 1847 году Фундуклей... думал даже, что наши монеты были чеканены в Греции, в честь наших великих князей» [848:3], с. 136.
«Погодин и Лелевель колебались признать, что чеканилась монета при Владимире и Ярославе» [848:3], с. 137.
Далее Толстой переходит к мнению известного нумизмата XIX века Я. Я. Рейхеля. Толстой пишет: «Нам следует несколько долее остановиться на мнении Я. Я. Рейхеля, так как, несомненно, оно имело большое влияние на многих из его современников, преклонявшихся перед его нумизматическими познаниями» [848:3], с. 137.
Мнение Рейхеля было однозначным. «Между 1840 и 1848 годами Я. Я. Рейхель положительно ОТРИЦАЛ, как в частных беседах, так и печатно (до 5-ти раз), что в России когда-либо чеканилась монета до нашествия Татар... в 1840 году Рейхель писал: "...нет никаких положительных доказательств, чтобы монеты, известный у нас под названием: Владимировой, Ярославовой и Святославовой, были действительно Русский... гораздо с большею вероятностью должно отнести упомянутые выше монеты к южно-славянским народам"» [848:3], с. 138.
Замечание. «Монеты Святослава», о которых писали нумизматы XIX века, сегодня, по-видимому, переименованы в монеты Святополка-Владимира, см. рис. 68.
В 1848 году вышла в свет подписанная псевдонимом рецензия на каталог монет Шуберта, про которую «все в Петербурге знали, что настоящим автором рецензии был Рейхель... В этой статье говорится: "Почему между монетами московских ( = русских) великих князей приведены монеты неких Владимира и Ярослава (eines Wladimir unci eines Jaroslaw), о которых давно уже решено, что оне совсем не русския, происходит, может быть, оттого, что СОБСТВЕННИК ИХ ВСЕ ЕЩЕ ХОЧЕТ ВЫДАВАТЬ ИХ ЗА ЭКЗЕМПЛЯРЫ, СОСТАВЛЯЮЩИЕ КРАСУ ЕГО КОЛЛЕКЦИИ"» [848:3], с. 138. Другими словами, Рейхель прямо обвинил собственника этих монет в том, что он пытается выдать их за монеты древних киевских князей с целью поднять им значение и цену.
«Шуберт писал в 1848 году: "Сумнения нет, что эта монета (Святославова) не Русская, а Болгарская. Академик Ф. И. Крут подозревает, что и монеты Владимира и Ярослава не Русския, а Славянския — Болгарския"... Даже когда ему стал известен Нежинский клад, Шуберт не изменил своего взгляда» [848:3], с. 139.
«Барон Кёне писал в 1850 году... "...По общему убеждению всех тех, кто в последнее время касался этого вопроса, все монеты, который прежде считали древнейшими русскими, приписываются теперь юго-славянским народам"» [848:3], с. 140.
В 1849 году «была напечатана статья известнаго знатока восточной нумизматики П. С. Савельева под заглавием: "примечание о славянских монетах с именами Владимира, Святослава и Ярослава"... П. С. Савельев в следующих словах заканчивает свою статью: “Каким же князьям принадлежат эти монеты — русским, сербским или болгарским? В настоящее время, имея под рукою только эти четыре монеты и никаких подобных им для сравнения, отвечать утвердительно нельзя на этот вопрос"» [848:3], с. 140—141.
«Находка втораго экземпляра Ярославля сребра в 1838 году не имела особеннаго влияния на вопрос о происхождении наших монет. Только в 1853 году И. М. Снегирев опубликовал мнение графа С. Г. Строгонова, владельца этой монеты. Г. Снегирев говорит: "...монеты
