class="p1">Донеслось из воды у берега! Как раз в слепой зоне за палаткой мастеров.
— Не бойся, подойди, — доносится ещё! Теперь отчётливо распознаю девичий голос.
Затаив дыхание, крадусь туда. Очередной раз радуясь, что двигаюсь бесшумно. Но следом перехватывает дыхание, когда вижу того, кто меня звал. Миниатюрная девица вылезла из воды наполовину, кожа у неё смуглая. Личико милое, волосы тёмные на тину смахивают. А ещё она голая! Оперлась миленько на травку крупными тугими шарами сисек, что каждая с её голову. И смотрит чётко на меня, да ещё с таким интересом.
Точно не робот-кикимора, но стиль знакомства похожий.
Близко к ней не подхожу, встаю в паре метров, готовый нашпиговать шрапнелью, несмотря на такие шикарные дойки. А ещё посматриваю по сторонам, предвосхищая возможное нападение, если это отвлекающий манёвр.
— А я тебя знаю, — заявляет существо. — Ты ведь Ярослав?
Лицо моё вытянулось, а в груди как–то даже похолодело. Девушка хихикнула, следом потянулась, грудь приподняв до свободно болтающегося состояния. Видимо, чтоб я хорошенько оценил формы.
— И откуда ты меня знаешь? — Интересуюсь невозмутимо.
— Кто ж не знает такого удальца? — Кокетничает. А я плавник теперь вижу.
— Русалка? — Интересуюсь спокойно.
— Угу, болотная, — отвечает и снова потягивается.
— А пришла зачем?
— Как зачем? Я предвестница, — заявляет, не прекращая улыбаться.
— Предсказание какое–то хочешь мне озвучить или что? — Спрашиваю, заметив разводы метрах в двадцати у другого клочка земли.
— Не обращай внимания, это сёстры, — говорит мне уже серьёзно, заметив мой интерес.
— Если не полезете к нам, останетесь живы, — предупреждаю. — В ином случае я даже такую красивую грудь не пожалею.
Секунды две длится пауза, будто сомнения у неё какие–то!
— Мы повинуемся, Ярослав, — кивает неожиданно угрюмо. И теперь вокруг всего нашего острова я вижу разводы! К счастью они удаляются.
— Так и что ты хотела мне сказать? — Переспрашиваю, стараясь держать невозмутимое лицо.
И вижу, что русалка вообще больше не улыбается. Совсем погрустнела.
— Ты отпустишь меня? — Спрашивает вдруг с опаской.
— Конечно, если вы не сделали ничего плохого, — пожимаю плечами. — Зачем мне убивать мыслящее существо? Ради удовольствия? Не вижу смысла.
— А Водуна ты убил не ради удовольствия? — Спрашивает, сжимаясь.
— Нам нужно было пройти, он первый напал.
— Вот оно как, — отвечает, уводя взгляд, и кивает в сторону.
Через пару мгновений я вижу, как из воды высовываются головы, а затем выталкиваются на берег сразу три мастера! Причём практически бесшумно. Это их другие русалки вытолкнули. Твою мать!
— Что вы тут устроили⁈ — Начал, готовый уже вдарить.
— Не гневайся, Ярослав, сейчас твои люди очнутся, — залепетала с ужасом в глазах.
И как по заказу, все трое закашляли водой и зашевелились. Подобные звуки стали раздаваться по периметру острова! В палатке кто–то зашевелился.
— Русалки! Морок! Тревога! — Слышу крик подорвавшегося из палатки Млада. Костёр вспыхнул, озаряя наш островок! На котором тяжело зашевелились десять человек в мокрой одежде. Их, похоже, русалки нам и вернули, почти утопив.
Над водой заискрили люстры, подсвечивая улепётывающих хвостатых сучек. Десять, двадцать, сорок… Твою мать, да тут их почти сотня стянулась!!
Стоило мне отвлечься, разговорчивая русалка свалила. Но уже не до неё. Из палаток повылазили, подскочили к едва уцелевшим. Обозначилась и Морозова с криками:
— Почему не зарядили обереги морока, бездари!!
А вот на меня гипноз не подействовал. Кстати, из–за нового Старшего духа. Я это понял, когда русалки уплыли, а он прошептал стрекочущим голосом в голове:
— Низшие создания посмели повелевать хозяином…
Получается, половину отряда мы чуть не потеряли без всякой борьбы. Долбаный морок! Долбаные русалки. Но надо отдать должное, эта разговорчивая поняла, что её ждёт, если навредит нам. И мы разошлись миром. Оказывается, так можно.
Утром собрались в путь не выспавшиеся и разбитые. Даже я оставшуюся часть ночи не спал, потому что боялся уже за других. К счастью, никого не потеряли.
Километра полтора ещё по топи шли, а затем началась уже нормальная суша, твёрдая и сухая почва с зелёной травой. Рощи приличные и лес вроде даже не дикий. Галина с радостью взобралась в седло и поехала в голове колонны вальяжно. Когда во второй половине дня на пути показалась первая, не заброшенная деревушка, я даже удивился.
Три десятка простеньких изб на перекрёстке дорог, сарайчики и участки под домашнее хозяйство. Дым идёт из труб, ходят вроде как обычные крестьяне, слышно мычание коров, блеяние коз и кудахтанье кур. Нет ни оборонительных вышек, ни частокола. Только яблоньки и кусты смородины.
— Приспешники, — бросила Морозова зло. — Глядите в оба.
— А Мрак где? — Поинтересовался я, присоседившись пешим.
Лошадей у нас мало, на других провизия и раненные.
— Уже недалеко, — ответила Морозова с каким–то неподдельным злорадством.
В деревню вошли с опаской. И сразу странным показалось, что люди на нас не отреагировали, как должно. Да, стали смотреть с интересом или тревогой на вооружённый отряд, да, посторонились с дороги. Но на этом всё. Никто не встречает, никто не представляется и не интересуется, что мы тут забыли, просто смотрят, продолжая заниматься своими делами.
А мы идём по главной улочке меж домов и тоже рассматриваем люд.
Обычные крестьяне, одетые прилично, на вид чистенькие и сытые. Мужчины, девушки, приметил даже парочку красавиц. Вот только очередная странность здесь вскоре всплывает. Стариков и детей не видно. Вообще. Контингент от четырнадцати до сорока пяти, если навскидку.
Почти всю деревню насквозь прошли по дороге, которая дальше ведёт. И Морозова, наконец, остановилась.
В этот самый момент вся обыденность в деревне схлынула. Такое ощущение возникло, будто что–то затаилось. А точнее затаились все местные.
— Чую страх… — протянул во мне старший дух Водуна, который ещё не приспособился к моим требованиям не базарить, когда не спрашивают!
— Ярослав? Что скажешь? — Выпалила Галина с седла, причём с какой–то неподдельной иронией.
— Похоже, на некую показуху, — делюсь ощущениями. — Представление для нас.
— Что–то в этом роде, — бросила Морозова и витязю: — Млад, действуй.
Мужчина взял кинжал и резанул себе у костяшки большого пальца. Ближайшие к нам крестьяне замерли тут же. Глазки у них забегали, ноздри раздулись. Вытьё мерзкое из окон начало доноситься.
— Двоедушники, — произнесла графиня брезгливо и скомандовала громко: — убить всех, до
