Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 136
в свои руки, они вплотную занялись тщательно продуманной программой «османизации»[72], направленной на замену христианского и греческого облика Трабзона на более отчетливый мусульманский и турецкий. Первые шаги в этом направлении они сделали, пригласив османских мусульман-бюрократов из других частей страны. Это отражало давнюю османскую тактику поддержания монополии власти: регулярную ротацию чиновников между совершенно разными регионами империи, чтобы ни один администратор не мог накопить слишком много власти в одном месте. Селим эффективно очистил город от бюрократии и привел к власти совершенно новый состав управленцев, лояльных только ему и его видению тотальной «османизации». Селим и Гюльбахар также ограничили влияние больших купеческих семей города, которые исторически получали большую часть доходов от пошлин, ловко балансируя между методами силы и убеждения, и направили рекордные суммы денег от международной торговли Трабзона в имперскую казну.
Помимо назначения собственных чиновников и получения контроля над потоком денег, мать и сын стремились изменить городской ландшафт. Османские мусульмане сменили греческих христиан в городской администрации, а в панораму города к колокольням добавились минареты (спустя еще несколько десятилетий, османы превратили некоторые из городских церквей в мечети). Городские стены были заново оштукатурены и облицованы камнем, отражающим отблески солнечных лучей в морских волнах. Опираясь на советы градостроителей, приезжавших из других городов империи, Гюльбахар и Селим отремонтировали улицы, посадили деревья и увеличили количество водопроводных кранов по всему городу. В камне над этими кранами были вырезаны суры из Корана и печать султана Баязида, напоминание о власти, которая спонсировала эти источники бесплатной драгоценной воды. Некоторые улицы были проложены по-новому, а другие уничтожены, чтобы создать несколько открытых площадей, на которых размещались государственные объекты и заведения: благотворительные столовые, фонтаны, больницы, казармы и школы. С годами Трабзон все больше начинал походить на старые османские города вроде Бурсы или Амасьи.
Возможно, самым важным в процессе превращения Трабзона в османский город было создание «фонда благочестия», который под руководством Гюльбахар, перешедшей из христианства в ислам, навсегда изменил город. Исламский фонд благочестия[73] (по-турецки vakif) позволял обеспечить ряд построек, земельных участков или предприятий, ориентированных на долговременную работу, доходами от благотворительности. Поскольку эти фонды должны были существовать вечно, спонсирование одного из них становилось реальным способом влиять на формирование городского ландшафта на многие поколения вперед. Гюльбахар основала самый богатый, внушительный и социально важный благотворительный фонд в истории Трабзона[74]. В его центре находилась самая изящная мечеть города той эпохи, мечеть Гюльбахар-хатун – роскошное квадратное каменное сооружение с богато украшенным куполом. Селим завершил строительство мечети после смерти своей матери, но ее планирование и строительство началось еще при ее жизни. Ее минарет возвышался над многими другими, построенными в тот период. «Игла Гюльбахар» стала местом притяжения как ворон Трабзона, так и имамов, пять раз в день поднимавшихся на эту самую высокую точку города, чтобы призвать верующих к молитве. В стенах комплекса находилась медресе (религиозная школа), в которой дети получали знания о Боге и мире и читали Коран. В холодные вечера беднякам Трабзона раздавали теплую еду из чечевицы, хлеба и риса в специальной столовой. Данный благотворительный фонд (так называемый вакф) также владел самой известной библиотекой города, где можно было на время укрыться от внешнего шума. Финансовые активы учреждения включали жилую и коммерческую недвижимость в других частях города и за его пределами, в частности прибыльные, но зловонные красильни Трабзона на окраинах, а также некоторые сельскохозяйственные угодья и водяные мельницы. Доходы, полученные от арендной платы за эту недвижимость и от продажи сельскохозяйственной продукции, поддерживали работу общественной миссии фонда и финансировали содержание его зданий. Часть этих денег также пошла на зарплату учителям, поварам, писцам и имамам, необходимым для управления различными учреждениями.
Комплекс мечети Гюльбахар-хатун. © Rolf Richardson/Alamy Stock Photo
Самыми популярными и прибыльными владениями фонда были две бани: женская и мужская. Баня в то время была не просто местом, в котором можно было помыться и погреться, но и заведением, где люди одного пола могли повеселиться и побеседовать. Временно оставив позади житейские заботы, в баню приходили один-два раза в неделю, чтобы насладиться скрабом и массажем, а также узнать о последних новостях в городе, повидаться с друзьями, пожаловаться на свою работу или семью. Бани выполняли необходимые гигиеническую и рекреационную функции и появились по всей Османской империи.
Гюльбахар не оставила никаких записей, писем или дневников. В отсутствие таких рассказов от первого лица ее фонд – главное основание для документации ее жизни и мировоззрения, поскольку ее достижения, которые не были полностью признаны учеными прошлого, заслуживают нашего внимания. Здания, подаренные Гюльбахар навечно, раскрывают ее личность и интересы. Во-первых, она явно заботилась об обездоленных слоях населения Трабзона. Ее столовая кормила голодных; дети получали школьное образование бесплатно; а построенная ею библиотека предлагала знания всем, кто хотел их получить. Во-вторых, ее фонд показывает нам уровень ее преданности принятой вере и Османской империи. Используя типично исламские правовые предписания, которые отличают эти фонды благочестия от аналогичных институтов других религиозных традиций, Гюльбахар построила инфраструктуру для поддержки ислама в Трабзоне, где он все еще был религией меньшинства. Ее мечеть и медресе сыграли ключевую роль в трансформации города[75], которая отражала и ее собственный переход от греческого православия к османскому исламу.
Прежде всего, фонд Гюльбахар продемонстрировал ее глубокую приверженность городу Трабзону. Вероятно, больше, чем когда-либо еще в своей жизни, Гюльбахар чувствовала себя в Трабзоне как дома и поэтому так глубоко была заинтересована в том, чтобы оставить след в его истории. В то время как для Селима это назначение было всего лишь ступенькой к его конечной цели, Гюльбахар довольствовалась той властью, которой обладала. Из своего скромного статуса рабыни она поднялась на вершину имперской власти благодаря успешному управлению Трабзоном. Ей было за 30, и она была влиятельной фигурой во власти этой провинции. Почти еженедельно она проводила аудиенции, на которых все кланялись ей. Поводя изогнутыми, как арки, бровями, похожими на треугольные шляпы над темными, глубоко посаженными глазами, она будто метала кинжалы в тех, кто падал ниц пред ней в знак почтения. Однако она знала, что ее административный авторитет скоро угаснет, поскольку чем старше становился Селим, тем менее значимой была ее власть. Если сын сможет занять престол, ее роль советника будет урезана свитой имперских чиновников. Если же ему не удастся этого достичь, то его либо убьют, либо назначат на какую-нибудь другую должность, а мать потеряет если не все свое влияние,
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 136
