по коже!
Наследник Сан-Маринский с восхищением посмотрел на старого слугу. Прежде ему и в голову не могло прийти, что Мюллер способен проявить такую самоотверженность.
– А что по этому поводу думает Архивариус? – спросил он, вдруг с облегчением вспомнив о всемогущем библиотекаре. – Он ведь, наверное, способен разобраться, в чем тут дело.
Мюллер засопел, потом опять огляделся по сторонам и прошептал:
– Господин Архивариус вчера вечером изволили отбыть в неизвестном направлении. Сказали, что по делам. Когда вернутся – не сообщили.
Вот тут Титус, скажем честно, испугался по-настоящему. По замку разгуливает загадочное существо, способное одним своим невидимым присутствием внушать панический ужас. Кто-то непонятно зачем вывешивает на стены омерзительную картину со змеем-искусителем, возможно тоже с целью запугать обитателей замка в лучших традициях Хичкока. Притом главный герой его книги странным образом ведет себя вовсе не как послушный, находящийся во власти автора персонаж, а хранитель местных традиций Архивариус отбывает в неизвестном направлении! Неужели события в этом пластилиново-картонном мире, как он и предчувствовал, начинают развиваться помимо желания владельца Волшебного пера?.. В голове мелькнула безумная идея – или, скорее, слабая надежда, что все это изощренный, мастерски придуманный розыгрыш, в котором участвуют, сговорившись, Мюллер, Архивариус и двойник. Но нет, интуиция подсказывала – дело действительно дрянь. И в ближайшие часы все может закончиться чем-то очень нехорошим.
– Но как… этот чужак… смог незаметно проникнуть сюда? – внезапно подумал наследник вслух.
Ворота охраняются днем и ночью. Ночью, кстати, они вообще закрыты. Перемахнуть через пятнадцатиметровые стены без хорошего альпинистского снаряжения никак не выйдет – так же как и сделать без динамита подкоп через твердокаменные породы горы Титано. Разве что прилететь сюда на параплане. Да и то, наверное, такой полет должен был заметить кто-то из многочисленных слуг…
– Ладно, Мюллер, – торопливо прошептал Титус, которого все случившееся вывело из полусонного, вялого состояния, одолевавшего его последние дни. – Пункт первый – снять картину и сжечь ее в камине от греха подальше. Пункт второй – собрать всех стражников и часть слуг мужского пола, человек тридцать, вооружить их и расставить на ночь дежурить по всем коридорам и в зале для пиров. Если увидят что-нибудь непонятное, пусть орут во всю мочь… Тем более что я вряд ли буду спать. Да, и пункт третий – принеси мне, пожалуйста, тоже какое-нибудь оружие. Не уверен, что смогу им воспользоваться. Но, может, будет спокойнее…
Мюллер, как солдат, вытянулся по стойке смирно и глухо щелкнул пятками туфлей. Видимо, хотел показать, что замок окончательно переходит на военное положение. Глаза его прямо светились от счастья, и вообще было видно, что он страшно гордился собой.
– Да, – неожиданно пришла в голову Титусу еще одна мысль. – Не говори ничего моему брату. Зачем доставлять ему лишние волнения? Пусть отдыхает, набирается сил. Очень скоро ему придется снова сесть на коня и отправиться в далекий путь…
Мюллер опять приподнялся на носки и стукнул пятками. Титус распахнул дверь, чтобы проследить за тем, как слуга будет претворять в жизнь приказ по уничтожению загадочной картины, и тут же замер на месте с разинутым от удивления ртом. Никакой картины на стене уже не было. Абсолютно голый красный кирпич с прожилками застывшего раствора. Не веря глазам, он подошел к стене и тщательно обшарил ее руками. Однако не смог обнаружить даже следов крюка или гвоздя, на которых картина могла висеть, – если представить, что некий горе-шутник вывешивает ее то там, то здесь.
– Черт! – выругался наследник, чувствуя, как страх пропитывает тело, будто вода кусок сахара. – Она в самом деле пропала! Мюллер, беги, поднимай всех на ноги! Пока не случилось чего похуже!
Уже через полчаса замок напоминал муравейник в тот момент, когда только-только начинается дождь. Слуги, топая, как слоны, бегали по коридорам с вытаращенными глазами, размахивая кухонными ножами и половниками, – с риском скорее покалечить друг друга, чем неведомого врага. Все передавали друг другу шепотом страшное известие – в замке завелся то ли вампир, то ли вурдалак. А может быть, и то, и другое в одном лице. Да не один, а на пару с чародейской картиной, которая сама собой летает по воздуху и появляется прямо из пустоты то там, то здесь. Дело уже шло к вечеру, когда в комнату к Титусу ввалился двойник в забрызганных грязью сапогах. От него за версту несло по́том – то ли собственным, то ли лошадиным, а в каждой руке было по здоровенному белому грибу.
– Что тут у вас происходит? – спросил он, с удивлением озираясь по сторонам. Его недоумевающий взгляд уперся в лежавшие на письменном столе меч и небольшой арбалет, принесенные Мюллером для Титуса. По коридору в этот момент шумно протопала стража. – Кто-то собирается брать нас штурмом? На подъездах к замку я не заметил ничего угрожающего… Или же ты решился… провести учения?
Если честно, Титуса застали врасплох. Он не подумал о том, что слуги будут исполнять его приказ столь бестолково.
– Кто-то посторонний проник в замок, – в конце концов сухо ответил наследник, отрешенно глядя в окно. – Мы предпринимаем необходимые меры предосторожности. Советую и тебе особо не разгуливать по коридорам… Да, и если увидишь где-нибудь картину… со змеем и яблоком, постарайся… поймать ее. Дело в том, что картина эта… сама появляется и сама исчезает. Что она такое и зачем здесь, не знаю, но навряд ли это к добру.
Краем глаза Титус наблюдал за двойником. Тот как-то странно дернулся, словно лицо его свела судорога. Потом, совсем как прежде Мюллер, огляделся по сторонам.
– Что, – решил отплатить Титус той же монетой, – заметил что-то угрожающее?
Двойник молча прошелся туда-обратно по комнате и выдохнул шумно воздух перед тем, как пробормотать едва слышно:
– Значит, и правда было что-то неладное с той картиной.
Титус опешил, но вовремя спохватился. Спросил с деланым равнодушием, неосознанно пододвигая к себе поближе заряженный арбалет:
– С той картиной?
Ночные страхи вернулись в полную силу, сдавили грудь. Неужели двойник причастен ко всей этой чертовщине?
Тот в самом деле кивнул, словно собирался признаться в чем-то нехорошем.
– Я… наткнулся на нее в сокровищнице султана, когда мы взяли Антиохию и грабили город. Как увидел – тут же забыл обо всем остальном. О золоте, драгоценностях, пряностях… Ты видел лицо змея? Взгляда не оторвать! Настоящее колдовство, уж поверь мне…
– Так ты привез ее сюда? – торопливо перебил Титус. Этот рассказ напугал его гораздо больше, чем все россказни Мюллера о слоняющихся по замку вурдалаках. По той очевидной причине, что в рукописи не упоминалось ни о какой картине
