и ушёл.
Тем же вечером Инти отчитывал проспавшегося Ворона:
-- Ты пойми, дело вовсе не в том, кто из вас в чём был прав, а кто неправ. Твой первый проступок -- ты напился до того, что утерял контроль над собой и в драку полез. Хорошо, тебя было кому удержать. А если бы там всё разворотил, чем бы мы платили? У нас и так денег в обрез. И хорошо ещё тот парень честным оказался и доносить на нас не стал. А ведь могло бы и так обернуться, болтались бы мы тогда на виселице. А ведь ты не простой моряк и со службой безопасности не первый день знаком. Даже координатором был... Или местное вино тебе совсем мозги вышибло?
-- Кто мы такие, тут уже поняли давно, -- ответил Ворон, -- было бы надо, загребли бы. Не думал я, что ты такой трус.
-- Трус?! Да ты понимаешь, что я отвечаю за ваши жизни? Что моя задача -- привезти вас домой в целости и сохранности? И что я сам тоже умирать не хочу!
-- Настоящий инка не боится смерти!
-- Смерть по глупости не для настоящего инки, -- ответил Инти.
-- А ты глупостей не делаешь, спишь с этой подстилкой! Может, уже сифилис подцепил. А мы с тобой из одной посуды едим.
-- Лекарь её смотрел. Волосы у неё в порядке.
-- Ну, допустим, сифилиса нет, а прочая дрянь сильно лучше? Да и вообще поражён твоим легкомыслием. Что ты будешь делать с этой бабой, когда домой вернёмся?
-- Как что? Оформим наши отношения по закону.
-- А как твоя родня её примет?
-- Примет. Они у меня адекватнее тебя. Вернёмся к твоему проступку. Ты нарушил дисциплину.
-- А ты не нарушил? При первом же удобном случае переспал с этой шлюхой!
-- Под категорическим запретом только бордели.
-- Всё равно, слушаться я тебя после того, что ты натворил, не буду.
-- Это бунт?
-- Можешь называть это как хочешь, но если ты нарушил дисциплину, то как мне тебя после этого уважать?
-- Я ничего не нарушал. Дисциплина не равна твоим капризам. И даже если бы я нарушил, тебя это всё равно не оправдывает. Твои подход ставит под угрозу жизни и здоровье других.
-- Что, убьёшь меня?
-- В других обстоятельствах я бы это сделал. Но хвала богам, прибыл наш корабль, и ты поплывёшь на нём домой и больше не увидишь ни меня, ни моей жены, которая тебя так раздражает. Только учти, обо всех твоих художествах я сообщу Горному Ветру, и он тебя со службы выгонит.
-- Ну, посмотрим, кого из нас он больше послушает.
-- Нелегко Альбатросу с тобой придётся, -- сказал Инти, утирая пот со лба.
-- Альбатрос! -- Ворон вдруг побледнел и затрясся. -- Так он -- капитан?! Нет, нет... всё что угодно, но с ним я не поплыву. Даже под угрозой смерти!
Ворон вдруг склонился в покорном жесте, как будто подставляя голову под топор.
-- Не понимаю, отчего ты так не хочешь иметь дело с Альбатросом? -- спросил Инти, ошарашенный внезапной переменой.
-- Мы поссорились с ним из-за его дочери Жемчужины. Видишь ли, она переспала со своим женихом до брака...
-- Откуда знаешь?
-- Да об этом весь Тумбес знает! У неё уже живот округлый вырисовывался в день свадьбы, да и ребёнок родился раньше положенного.
-- Допустим, а тебе-то с того что?
-- А то, что Альбатрос начал как-то свою дочь нахваливать. И умница, и красавица, и ковры ткать мастерица. Ну а я ему на её давний проступок указал. И сказал, что такой дочерью гордиться нечего. Ну, а он, вместо того, чтобы признать мою правоту, разозлился, стал меня ругать, мы очень крепко поссорились, и он сказал, что если я попаду когда-нибудь к нему на корабль, он меня отхожее место чистить заставит.
-- Так значит вот чего ты боишься... учтём. Ну а зачем ты его дочь оскорблять вздумал?
-- Я не оскорблял, я правду сказал! -- к Ворону стала возвращаться прежняя спесь.
-- А зачем ты это сказал? Чтобы обидеть Альбатроса? Ну и обидел.
-- Буду откровенен, -- сказал Ворон, -- ещё в ранней юности своей, я стал замечать в людях нечистоту. Все знают, чего делать не надо, но и чичей, и кокой злоупотребить могут, и до брака переспать, и вообще. Да и торговлей не брезгуют... Просят порой родных что-нибудь для них из-за границы купить. Тьфу! Я для того и в службу безопасности пошёл, что хотел с этой нечистотой в людях бороться. А теперь с ужасом обнаруживаю, что и ты, инка и человек, занимающий в службе безопасности не последнее место, чистотой пренебрегаешь! И не думаешь в это каяться. И Альбатрос не стыдится собственной дочери, вышедшей замуж с младенцем в животе!
-- То есть люди, если они что-то сделали не так, должны потом всю жизнь вспоминать это, стыдиться, ходить с опущенной головой и оплакивать свою ошибку? Или не ошибку даже, а вынужденный шаг... Но ведь должен же ты понимать, что мы временами вынуждены идти на такие поступки, по сравнению с которыми добрачная связь -- мелочь, не стоящая даже упоминания? Ведь то, что я убил этого негодяя, это ведь меня пятнает в твоих глазах или как?
-- Не пятнает. Он заслуживал смерти.
-- Так почему меня пятнает то, что я спас Изабеллу?
-- Но зачем ты стал с ней спать?
-- Именно для того, чтобы спасти её. Ты не понимаешь, что как важно было излечить её от отвращения к себе. Или ты считаешь, что она должна мучиться этим всю оставшуюся жизнь? Ты за своим отвращением не видишь живого человека...
-- Те, кто видит живого человека, слишком жалостливы к преступникам.
-- Она не преступница. Она несчастная жертва Ловкого Змея.
-- Раз она жила с ним, значит, ей это не было так уж противно. Иначе покончила бы с собой. Очень может быть, что в том момент, когда её похищали, она была порядочна. Да только с тех пор много воды утекло. Она жила в грязи и не могла этой грязью не пропитаться. Конечно, взять её с собой было необходимо, тут ты прав, но всё-таки спать с ней ошибка. Не только я так думаю. С самого начала ей было надо указать её место. А теперь ты вляпался
