в руины.
Почти…
– Привет… – глухой неуверенный голос позади заставил вернуться в реальность. Внутри все ощетинилось, сжалось. Но внешне я была спокойна, не отрываясь от букв, перемешавшихся перед глазами. – Ну, Кать… Долго ты еще будешь дуться? Хватит.
С тяжелым вздохом, обреченно скинув ноги на песок, я вынуждено села и посмотрела на Олю. Бросившая свой холодильник с мороженным, она нервно поглядывала на него, чтобы удостовериться, что не появилось клиентов.
– «Дуться»… – я поморщилась, но не от испепеляющего солнца. И все же надела защитные очки с черными, наглухо закрывающими глаза стеклами. Девушка не должна была видеть ту боль, что до сих пор горела в сердце. – Как-то по-детски звучит. Мы ведь не в садике…
– Ну, – она задумчиво почесала висок, неловко перетаптываясь на месте, – не обижайся на меня, прошу!
– Не обижаться? – я театрально состроила удивленное выражение лица. – А почему я должна была на тебя обидеться? Что-то, по твоему мнению, пошло не по твоему плану?
С того рокового дня мы с подругой, уже бывшей, не общались. Видимо, я оставила напоминание о посещении домика Макса тем утром, потому что она все поняла и не приходила, вопросов не задавала.
– Я ведь не знала, что он – не просто друг! Что у тебя к нему чувства! – девушка вдруг вспыхнула, выплескивая накопившиеся эмоции. – Он приставал ко мне с первого дня, если бы только словом обмолвилась, я бы никогда себе не позволила ничего подобного!
«Приставал с первого дня»… Новый удар под дых. Хорошо, что на мне были очки. Могло ли это быть правдой? Если так, то я всегда была для объекта своей любви лишь безликой тенью за спиной, не больше.
– Оль, – скрутившись, я захотела вдруг исчезнуть, испариться, провалиться сквозь землю, лишь бы не слышать слов девушки, – перестать! Умоляю тебя, хватит…
– Он был так настойчив! Постоянно намекал на отношения! Дарил всякие мелочи! Флиртовал без остановки! Даже в любви признавался! – не унималась она, с каждой фразой пули ее слов заставляли содрогаться от пронзающей насквозь боли. Но затем она замерла и хлюпнула носом: – А потом я проснулась, а его нет. Только записка: «Клево потусили, звони!». А ведь я даже его номера не знаю, он не дал!
«Конечно, уехал, – внутренний червь принялся грызть меня изнутри заживо. – Он ведь только ради научной работы приезжал. Ходил к тебе каждый день, уговаривал… Потом начал угрожать, злиться, психовать и топать ногами… После наговорил гадостей и уехал».
Это было самое тяжелое… Осознать, что для Макса я была не просто подругой, а «девочкой по вызову». Некой бесплатной библиотекой, готовой в любой момент выполнить любую просьбу. Он не на секунду не сомневался, что я ОБЯЗАНА выполнить данное ему задание. Быстро. Немедленно.
«Идиотка!», – фыркнула про себя пренебрежительно.
– Он нас обоих кинул! – обратила на себя мое внимание Оля. И застыла с надеждой, будто это все решало. – Тебе ведь должно стать от этого легче.
– Легче? Мне должно стать легче от того, что тебе плохо? – от недоумения мое лицо исказилось гримасой, очки сползли на самый кончик носа. – По-твоему, я такой человек?
На секунду в ее карих глазах промелькнула искренняя ярость, и в нее я поверила гораздо больше, чем в раскаянье. Ведь кое-что в легенде Оли не вязалось… Оля пришла ко мне только после того, как ее бросил Макс, а до этого весело проводила с ним время и не вспоминала о существовании такой старой подруги, как я. Но теперь, оставшись одной, вдруг опомнилась. Какое совпадение!
– Да… Нет… Не знаю! Что я должна еще сказать? Прости? Ты это хотела услышать?! – вдруг нервно закричала она, поставив руки в боки. – Послушай, это мужчины. Они все такие: сначала пылинки с тебя сдувают, а потом предают. Я просто стала такой же жертвой, как и ты. У нас одна беда! Нет смысла ссориться!
Я долго смотрела на Олю и не могла поверить: «Она это серьезно?». Даже извиняясь, не забывала выставить себя жертвой.
– А я и не ссорилась, – вернувшись обратно на шезлонг, я намеренно демонстративно перевела все внимание на книгу. – Хорошего рабочего дня, Оля.
Я ждала, пока девушка поймет намек и уйдет, но она ошарашенно стояла на месте. Видимо, я не шуточно задела ее самолюбие, потому что из груди девушки вырвался полу стон полу хрип, что-то между яростью и возмущением.
– Ты должна понять наконец, мне гораздо хуже, чем тебе, – вдруг выплюнула она в бешенстве. – Макс тебе ничего не обещал. Ты эту любовь сама себе придумала. А вот мне обещал. Мне признавался в любви! Это ты должна утешать меня! ТЫ! Именно ты должна извиняться, что притащила к нам в дом этого проходимца! В селе все видели, что я с ним… Знают, что он уехал, а меня оставил… Распускают неприятные слухи! Вчера родители меня чуть с дома не выгнали, понимаешь? Шлюхой называют! Грозятся выдать замуж за первого встречного! А ты тут ноешь, несчастная! – она снова затихла, ожидая от меня какой-то реакции. Но я промолчала. Чего она ждала? Ссоры? Я не умею ругаться… Оправданий? Не за что было… Извинений? Моя вина лишь в глупости и отвечать за нее мне лишь перед самой собой… Оля снова вспыхнула, сцепила зубы
