Потом — резкий рывок. Металл взвыл, разрезая пространство. Я отпустил инерцию, позволил цепи вытянуться в смертоносную линию, и в последний момент — рывок назад. Груз послушно вернулся в ладонь, обжигая кожу трением.
Слишком медленно.
Я сменил хват, перекинул серп в обратную руку и снова запустил цепь в полёт. На этот раз — жёстче, быстрее. Груз пронёсся в сантиметре от моего виска, я ощутил его свист на щеке. Вращение превратилось в хаотичный ураган: вертикальные петли, диагональные удары, резкие остановки и мгновенные смены траектории. Цепь то обвивала мою руку, то выстреливала вперёд, как кобра, готовясь ужалить.
А потом — бросок.
Груз рванулся к макиваре в углу зала. Удар. Дерево треснуло, рассыпав щепки. Я дёрнул — цепь натянулась, но груз застрял в расщелине. Вместо того чтобы вырывать его силой, я сделал шаг вперёд, позволив цепи ослабнуть, и тут же — резкий рывок вбок. Груз вырвался с глухим скрежетом и вернулся ко мне, но я уже был в движении.
Серп взметнулся вверх, блеснул под ноябрьским солнцем — и опустился вниз, в воображаемое плечо противника. Лезвие прочертило линию в воздухе, я почувствовал сопротивление, будто оно вонзилось в плоть. Не останавливаясь, перевёл удар в подсечку — цепь в тот же миг обвила ноги невидимого врага. Рывок — и он уже падает.
Я отпустил цепь, позволив ей рухнуть на татами, и замер.
Дыхание ровное. Сердце бьётся спокойно.
Но в голове — не тишина.
Там, за стенами додзё, ждёт герцогиня. Ждёт разговора, который я не хочу вести. Ждут вопросы, на которые у меня нет ответов. Или есть, но они — как этот груз: тяжёлые, неудобные, способные разбить что угодно при неосторожном обращении.
Я поднял кусаригаму, проверил лезвие — ни единой зазубрины. Хорошо.
Значит, можно идти на встречу.
Но сначала — ещё один раунд.
Цепь взвыла снова.
Взметнулась в воздух, груз закрутился в смертоносном танце, рассекая пространство с воющим свистом. Я вложил в бросок всю накопившуюся ярость — груз пронёсся в сантиметре от стены, оставив на дереве тонкую царапину. Росчерк тут же затянула вездесущая протоматерия.
Быстрее.
Резкий рывок — цепь натянулась, как тетива, груз рванулся назад, но я уже развернулся, серп сверкнул в воздухе, описывая дугу. Воображаемый противник падал с рассеченным горлом, но я не останавливался. Шаг вперёд, подсечка цепью, ещё один удар — лезвие прошло бы сквозь рёбра, под самое сердце…
И тут в висках резко сжалось.
Сергей.
Голос Ольги. Четкий, как удар колокола.
Я замер, груз застыл на лету, цепь обвисла.
Три машины герцогини Вороновой проехали КПП. Направляются к дому. Будут через пять минут.
Я медленно выдохнул.
Принял.
Цепь с глухим звоном упала на татами. Серп в моей руке внезапно показался тяжелее, чем должен быть.
Пять минут.
Можно успеть принять душ. Переодеться. Встретить её как подобает — без следов пота на лбу, без дрожи в пальцах.
Но я не двинулся с места.
Вместо этого поднял кусаригаму и снова запустил цепь в полёт.
На этот раз — без ярости. Без спешки.
Только холодный расчёт.
Груз описал идеальную дугу, цепь натянулась, как нерв. Я поймал ритм — вдох, вращение, выдох, удар.
Четыре минуты.
Серп сверкнул, цепь обвила мою руку, груз лёг в ладонь.
Три.
Я аккуратно, с почтением, уложил кусаригаму в футляр. Под груз, клинок и цепь в пористом материале были вырезаны специальные углубления. Задвинув крышку, я отнёс её к одной из встроенных в заднюю стену ниш. Поставил на полку и улыбнулся. Вот оно, умиротворение.
Два.
В голове начали складываться варианты грядущего разговора. Просчитанная наперёд шахматная партия с десятками ходов. Или бой, который ещё не состоялся, но его перспективы вырисовываются перед глазами. У каждого из нас были свои уязвимости.
Один.
Я вышел из додзё через террасу, не оглядываясь.
Ветер с гор ударил в лицо, но я даже не моргнул.
Герцогиня уже здесь.
И теперь — посмотрим, кто из нас лучше держит удар.
Глава 11
— Всегда встречаешь гостей в ифу? — иронично поинтересовалась Наталья Андреевна, когда мы переступили порог библиотеки и остались одни.
Библиотеку я создал для понтов.
Иначе не скажешь.
Бродяга может выдавать любые сведения, хранящиеся в его памяти, для этого не нужно брать в руки толстый фолиант в кожаном переплёте. Но Джан как-то обмолвилась, что в уважающих себя домах обязательно имеется библиотека с бумажными книгами. А ещё — идиотский глобус «под старину» с баром внутри. Я принёс Бродяге журнал современного дизайна, показал несколько «правильных» дворянских библиотек, и домоморф всё это реализовал за пару секунд. Ещё полчаса мы потратили на доработку деталей. Все эти ореховые панели, монументальные стеллажи, пропахшие стариной корешки с позолотой… Я уж молчу про портрет кисти неизвестного мастера, на котором я был изображён присевшим на капот своего «Ирбиса». Там же красовался мой сертификат одарённости в рамочке, закупоренный в бутылку парусник и ещё с десяток финтифлюшек, создающих аристократический лоск.
А вот что не бросалось в глаза, так это созданные Бродягой механизмы и каббалистические цепочки Матвеича, разработанные с единственной целью — воспрепятствовать сканированию дома ясновидцами. Предметы из протоматерии и вовсе не содержали в себе данных, поскольку обновлялись ежедневно в одно и то же время.
— Прошу не сердиться за столь неприглядный вид, ваша светлость, — я виновато развёл руками. — Ваш приезд стал для меня неожиданностью, и я не успел завершить тренировку в додзё.
Герцогиня кивнула.
— Ничего страшного, — на её лице застыло выражение благожелательности, но в глазах бушевало пламя. — Подобные вещи меня не особо смущают. Зато смущают другие.
— Разговор долгий, — спокойно ответил я. — Присядем?
У окна, едва я отдал мысленный приказ, сформировались удобные кресла.
Наталья Андреевна явилась на встречу в элегантном брючном костюме, без оружия и украшений. А ещё она демонстративно надела тонкие белые перчатки. Видимо, чтобы показать барону-параноику, что не горит желанием вмешиваться в его частную жизнь.
Герцогиня покачала головой, отказываясь от моего приглашения.
И повернулась к полкам, разглядывая собрание сочинений.
— У тебя интересная коллекция литературы, Сергей.
— О, вы мне льстите, герцогиня. Энциклопедии, словари… Такое есть у всех. Не думаю, что эти книги заслуживают столь пристального внимания.
— А как насчёт книг из закрытого фонда муниципальной библиотеки? — невинно поинтересовалась Воронова.
Я не поддался на провокацию:
— Не понимаю, о чём вы.
Наталья Андреевна улыбнулась уголками губ.
— Ох, Серёженька… Играешь с
