такое настоящий холод.
* * *
Мою кожу щипали иголочки, и ничего хорошего это не предвещало.
Я поспешно скомкала бумажные клочки и спрятала их в карман платья. Нужно будет показать их Оливеру.
Над улицей разнёсся низкий, надтреснутый звон погребального колокола. Я подняла голову.
Передо мной вновь мелькнула Чёрная вдова. Сейчас она входила внутрь часовни.
– О нет, – простонала я, обращаясь то ли к Скелету, то ли ко всему окружавшему меня миру. – Нам придётся следовать за ней!
Глава 12
Мне срочно нужно было замаскироваться. Подумав немного, я развернула чёрный носовой платок и заткнула его под поля моей шляпы – получилось какое-то подобие вуали. Не очень убедительное подобие, согласна, но, по крайней мере, теперь мне было за чем спрятать свои глаза.
Я уже собиралась вбежать в часовню, но тут, шурша юбками и стуча каблуками, меня внезапно окружила и тесно сжала набежавшая толпа. Это прибыла и медленно двигалась вдоль по улице похоронная процессия, а в толпе вокруг меня все перешёптывались или негромко разговаривали. «До чего же шумно здесь стало», – подумала я, пытаясь проталкиваться в сторону часовни. Затем приподняла свою непрозрачную «вуаль», чтобы лучше оглядеться.
Процессию возглавлял массивный похоронный катафалк – чёрный, само собой разумеется. На козлах катафалка торжественно восседал правивший лошадьми мистер Дрейфус, знаменитый своими фантастическими усами, которые росли у него под носом, словно пышная швабра. Плечи мистера Дрейфуса накрывал креп – длинная чёрная ткань, наброшенная прямо поверх его – тоже чёрного – плаща. Свою блестящую чёрную шёлковую шляпу-цилиндр мистер Дрейфус поминутно приподнимал, приветствуя толпу. Должен ли возница катафалка приветствовать кого-либо? Не знаю, не уверена. Мне всегда казалось, что вообще-то нет, не должен.
Запряжённые в катафалк лошади тоже были угольно-чёрными, а как же. Папа любил говорить пришедшим на похороны людям, что их зовут Орфей и Эвридика. Надо полагать, эти имена казались ему более звучными и подходящими, чем настоящие клички лошадей – Маргаритка и Лютик.
Исхитрившись ухватить Скелета за ошейник, я наблюдала за тем, как процессия ещё больше замедляла свой ход, поворачивая и просачиваясь сквозь арку часовни во внутренний двор кладбища. Я мельком увидела папу и Оливера – они ехали в открытой коляске – и поспешила укрыться за широкой спиной какого-то стоявшего рядом со мной джентльмена. Когда я вновь выглянула наружу, все приехавшие успели выйти из своих экипажей, а рядом с катафалком уже появились носильщики, готовые снять с него гроб.
Теперь все хлынули в сторону часовни, и я попыталась подслушать, о чём говорят вокруг, но по мере того, как мимо нас проходили приехавшие участники похоронной процессии, шум в толпе только нарастал и делался совершенно неразборчивым. Мне удавалось выхватить из общего гула лишь обрывки фраз:
– Вы видели его?
– Интересно, это правда или нет?
– Кто-то действительно должен заявить в полицию…
«Что, хотелось бы знать, наговорила им Чёрная вдова? – подумала я. – Обвинила мистера Уолкотта? Но в чём и, главное, зачем? Ах, поймать бы её, тогда мы всё сможем выяснить, всё…»
Я вспомнила, как разговаривал Оливер в ту ночь, когда я нашла его на кладбище, и решила, как он, глотать гласные. Для лучшей маскировки, конечно же.
– Скжите, – обратилась я к стоящей рядом со мной женщине. Несколько секунд назад она шепталась о чём-то со своей соседкой. – Д’вас дшли те слухи, м-м?
– О да, дошли! – охотно откликнулась женщина, и глаза у неё заблестели. – Поэтому мы с Бесси и пришли сюда. Мы любим громкие скандалы!
– Ага, любим, – подхватила Бесси. – Просто поверить не могли, когда услышали! Ну и решили, что нужно самим пойти и взглянуть. Э… со всем уважением при этом к старому мистеру Уолкотту, разумеется, упокой Господи его душу!
М-да. Всё оказывалось сложнее и запутаннее, чем я предполагала. Как же мне выяснить что-нибудь стоящее насчёт этих слухов?
– А мстр Олкотт, он хрошим чловеком был? – спросила я, крутя пальцами край своей «вуали».
– Ой, да нет, что вы! Картёжник и мошенник он был! – ответила мне первая женщина. – Хотя убийцей-то он, по крайней мере, не был, и то ладно.
– Мошенник! – с удовольствием повторила Бесси и снова захихикала. Продолжить разговор мне не удалось – с этими словами они обе утекли прочь, подхватив друг друга под руку.
Вместе с толпой меня отнесло ко второй, англиканской часовне. Я снова опустила на глаза «вуаль», изо всех сил стараясь выглядеть «своей», пришедшей попрощаться с чучельником, хотя, как мне казалось, среди всех этих людей было не так уж много настоящих его друзей или родственников, если они вообще были. Но даже если и были в толпе люди, знавшие мистера Уолкотта, они не слишком-то печалились о его уходе, многие здесь были вовсе не в чёрной траурной одежде, а в самой обычной, рабочей. Я видела в толпе пекарей в испачканных мукой белых фартуках и парикмахеров в узорчатых жилетах с торчащими из верхнего кармашка ножницами. Судя по всему, все они сбежались сюда, чтобы поглазеть на бесплатное представление. Какое именно представление, вот чего не могла я понять!
Приближаясь ко входу в часовню, я заметила, что толпа начала разделяться, потому что внутрь стремились попасть далеко не все.
Хотя никогда раньше присутствовать на похоронах мне не разрешали, внутри часовен я бывала не раз – пробиралась туда по ночам, чтобы посмотреть, что там и как. Знала поэтому, что у задней стены часовни имеется, например, галерея для дам с ширмой, которая должна была уберегать чувствительные женские глаза от неподобающих или слишком тяжёлых сцен.
Тут я увидела человека, который приветствовал каждого посетителя при входе в часовню. Проклятье! Это был мистер Патель, один из сотрудников моего отца, хорошо знавший меня в лицо. Как хорошо, что у меня есть спасительная вуаль! Однако при входе мне нужно будет что-то сказать, иначе меня внутрь не пустят. А со Скелетом как быть? Я по-прежнему держала его за ошейник, а он нервно бил меня по ногам своим длинным жёстким хвостом.
Задумавшись, я всего лишь на секунду ослабила свою хватку, но этого хватило, чтобы Скелет вырвался и рванул прочь, моментально нырнув в густую толпу.
– Скелет! – страшным шёпотом позвала я, но было поздно.
Он уже продирался среди людей, зацепил и сдёрнул чёрный длинный шарф, свисавший с плеч какой-то леди, и уволок его с собой. Леди ахнуть не успела, как Скелет уже успел затеряться в людском море и исчез из вида. Исчез, но ненадолго, не навсегда.
