Минуты не прошло, как я увидела своего пса у входа в часовню. Ещё миг, и он исчез внутри.
«О нет, только не это!» – в отчаянии подумала я.
После этого выбора у меня не оставалось, теперь я должна была попасть в часовню.
Быстро прошептав молитву тому, кто, как я надеялась, мог меня услышать там, наверху, я вместе с толпой двинулась ко входу в часовню. На ходу я придумала, что прикинусь француженкой, чтобы меня не узнали.
– Добро пожаловать, – с поклоном сказал мне мистер Патель.
– Э… бонжур, – ответила я, отчаянно напрягая свои мозги, чтобы вспомнить ещё хоть пару слов на своём «родном» языке. – Же… сюи… как это… печаль… Натюрлих.
Тут я сделала вид, что утираю слёзы, которые душат меня и не дают говорить.
Мистер Патель сочувственно покивал головой и пропустил меня.
Уф! Мне просто не верилось, что моя уловка так хорошо удалась.
Войдя в часовню, я с открытым ртом уставилась в расписной потолок – ночью фрески не очень-то рассмотришь, как вы сами понимаете, – но довольно скоро очнулась, вспомнив о том, зачем на самом деле меня сюда принесло. Чёрная вдова, вот кто мне сейчас был нужен, а не расписные потолки. Интересно, куда она делась – на дамскую галерею направилась или где-нибудь в тёмном уголке притаилась? Краешком сознания я отметила, что в часовне очень шумно. Вообще-то я думала, что в часовне люди должны благоговейно молчать, но здесь и сейчас все переговаривались. Пусть шёпотом переговаривались или вполголоса, но всё равно этот гул был весьма ощутимым, тем более что ещё больше усиливался, отражаясь эхом от высокого потолка часовни.
Гроб ещё не установили, однако некоторые «творения» мистера Уолкотта уже были выставлены перед алтарём, включая дурацкую сценку с пьющими чай кроликами и очень невзрачную, ободранную какую-то чёрную кошку.
Я подгребла к одной из колонн, прижалась к ней спиной, приподнялась на носках, отчаянно всматриваясь по сторонам, и вскоре удача улыбнулась мне. Я нашла Чёрную вдову. Она стояла на противоположной стороне часовни возле ступеней, ведущих на дамскую галерею. Стояла в своём длинном чёрном платье и кружевной вуали, а у неё в волосах, поймав случайный лучик солнечного света, блеснула знакомая мне брошь в виде паука.
Только я собралась перебраться на другую сторону, ближе к Чёрной вдове, как из открывшейся сбоку от алтаря двери донёсся до меня знакомый голос:
– Скелет?
Это был Оливер. Наверное, его послали посмотреть, всё ли готово, чтобы затем дать сигнал носильщикам, которые до этого момента должны ожидать с гробом снаружи, так уж заведено.
Приподнявшись ещё выше на носках, я увидела Скелета, он был далеко впереди от меня, возле алтаря. Заметив Оливера, пёс бросился здороваться с ним, волоча за собой обмотанный вокруг его длинной морды шарф. Я увидела, что кое-кто в толпе начинает указывать на Скелета пальцем. О нет, боже!
Так, а где сейчас папа? Где должен находиться гробовщик во время отпевания в часовне? Этой детали похоронного ритуала я не знала. Сейчас я пока что видела только Оливера, который поглаживал Скелета по голове и озадаченно озирался вокруг, пытаясь понять, откуда здесь взялся пёс. Потянул за шарф, пытаясь спрятать под ним собаку, но Скелет вырвался на свободу.
Я высунулась из-за колонны и шёпотом позвала Скелета. Он меня услышал и навострил уши, а я добавила, кивнув головой в сторону Чёрной вдовы:
– Она вон там!
Возможно, я переоценивала умственные способности Скелета, но была абсолютно уверена в том, что он первым делом прибежит ко мне, на мой голос. Прибежит, и тогда мы вместе с ним…
Увы, оказалось, что у Скелета были свои планы.
Скелет превратился в стремительную чёрную молнию. Пролетая мимо набитой чучельником кошки, он задел её хвостом, и кошка, словно пушечное ядро, полетела и врезалась в живот какому-то джентльмену в очках, стоявшему в первом ряду. Не останавливаясь, Скелет подлетел к светловолосой женщине в чёрной вуали – она ни обернуться, ни ахнуть не успела, как уже оказалась поваленной и прижатой к полу жёстким телом огромного грейхаунда.
Слетела кружевная вуаль, и я увидела лицо женщины, густо усыпанное веснушками и без малейших следов шрама.
Могу сказать также, что лицо это было очень удивлённым.
Холодея от ужаса, я поняла, что это не Чёрная вдова.
– Прошу прощения! – перекрывая гул голосов, крикнула я, и все, кто был в часовне, повернули ко мне свои головы. – Плохой пёс! Ну разбойник, ну сейчас я тебе…
Я поспешно стала пробираться сквозь толпу, чтобы взять Скелета за ошейник и увести его прочь отсюда, но тут на моё плечо легла тяжёлая ладонь и знакомый голос прошипел мне прямо в ухо:
– Теперь, юная леди, у вас будут большие неприятности.
Это был мой отец.
И выглядел он по-настоящему разъярённым.
Глава 13
Отец выволок нас со Скелетом во двор, где сейчас выстроились экипажи похоронной процессии. Скелет слабо поскуливал, поджав хвост между ног – знал, паршивец, что натворил что-то не то.
– Это всё из-за тебя, – сердито шепнула ему я.
Оливер тоже был здесь, вышел, надо полагать, из часовни через ту самую боковую дверь. Увидев меня, он вежливо приподнял свою шляпу.
– Брось! – сердито сказал ему папа. – Нечего перед ней лебезить после того, что она нам устроила! Ну? – повернулся он ко мне. – Может, объяснишь наконец, что всё это значит? Сколько раз тебе уже было сказано, что похороны не место для юной леди?
Говорить ему правду у меня не было ни малейшего желания. Если уж папа считает меня слишком маленькой и впечатлительной, чтобы на чужих похоронах присутствовать, то что же с ним будет, если я скажу, что выслеживаю убийцу?
– Ну, может, мне просто захотелось хоть разок на похороны взглянуть, посмотреть, что это такое, – сказала я, с усилием выдирая свою руку из мощной отцовской ладони. – Как по дому что-нибудь помогать, так я уже достаточно взрослая, а как на похороны сходить… Где же справедливость?
Когда папа по-настоящему сердится, лицо у него бледнеет и становится осунувшимся, а нахмуренные брови сходятся над самой переносицей. Именно таким оно было у него сейчас.
– Ну хорошо. А собаку-то ты зачем с собой привела?
– Скелета? – прикусила я свою нижнюю губу. – Так он сам за мной увязался.
Скелет снова заскулил, подтверждая мои слова – увязался, дескать, увязался, было дело, простите.
На папу этот маленький спектакль впечатления не произвёл.
– Твои выходки могут погубить мою репутацию, хотя бы это
