мои попытки оказались тщетными и я ничего не могла сделать, чтобы остановить кровотечение. Мама умирала на моих руках, и я чувствовала, как мое собственное сердце перестает биться в унисон с материнским.
– Я люблю тебя, моя маленькая девочка, – прохрипела она и закрыла глаза.
Боль пожирала каждую клеточку моего тела, как огонь, рвущийся вперед во время пожара. Горячая кровь сочилась из груди мамы, унося с собой нашу связь, любовь и счастливые воспоминания. Раньше я думала, что она уделяла мне мало времени, но сейчас я бы предпочла, чтобы она проводила время на работе, была где угодно, лишь бы не мертвой. В сердце разверзлась пустота, во мне говорили лишь безнадежность и отчаяние.
От злости я закричала, одаренные замерли. Я пыталась разорвать каждому из них сердце, пыталась заставить их захлебываться своей кровью.
Сил осталось слишком мало, я не могла даже подняться на ноги. Наши враги тоже ослабли и едва стояли. Они измотаны и лишены сил, но не желали сдаваться без боя. Если они придут в себя, нам конец.
– Кэсседи, нам надо идти, сейчас же. – Кристофер тянул меня за локоть, но я не поддавалась.
– Нет, я не оставлю маму, нужно взять ее с собой.
– Она мертва… Кэсседи, она мертва! – закричал он.
– Нет, не говори так, она все еще здесь, она рядом… – Слезы градом полились из моих глаз.
– Они убили ее, и я обещаю: у тебя будет возможность отомстить, – прошептал Кристофер и сел передо мной на колени.
Я постаралась взять себя в руки. Боль ослепила меня, но пока я жива, шанс отомстить не исчезнет. Если ненависть придаст мне сил, я готова в ней утонуть. Если ярость однажды поглотит меня, я отдамся ей без сопротивления.
В последний раз я наклонилась к лицу самого дорогого для меня человека и поцеловала ее в лоб. Кристофер схватил меня за руку, и мы медленно направились к обрыву, хромая и сражаясь с болью. Иллюзия больше не мешала нам искать дорогу, ведь наши враги пытались не утонуть в луже своей собственной крови.
Глава 10
Обрыв стал нашим вторым домом, местом, где я провела с Дареном большую часть своей жизни. Здесь мы делились своими секретами, здесь начинались наши первые приключения, здесь зародилась наша любовь. Я никогда не говорила Дарену, что знаю о его чувствах и что они взаимны. Я пыталась избавиться от них. У этих чувств не было будущего, ведь мы принадлежали разным слоям общества, но я не отказывалась от них, я любила. Несмотря на все сложности и запреты, любовь продолжала жить в наших сердцах, как неугасимое пламя. Каждый раз, когда я смотрела в его глаза, я видела отражение своей души и знала, что, несмотря на все преграды, мы с Дареном связаны неразрывной нитью. Мы были как две половинки, дополняющие друг друга, и наша любовь казалась сильнее любых обстоятельств. Так я думала… А потом получила нож в спину, который застрял там навсегда.
Мы стояли на краю обрыва, смотря на бескрайнее небо. Здесь, в этом месте, я ощущала глубокую боль, которая проникала в каждую клеточку моего существа. Я хотела уничтожить все вокруг, но осознавала, что лишь попусту растрачу энергию и время. Когда мы прибыли, инвизибола здесь не оказалось. Возможно, мы опоздали; возможно, что-то случилось с теми, кто должен был нас встретить. Нам следовало быть готовыми к дальнейшему побегу в случае, если нас не успеют забрать.
– Надеюсь, этот мир сгорит, ненавижу это место…
Мой шепот заглушил громкий гул. Подлетающий инвизибол издал звук, чтобы привлечь наше внимание, и мы стали ждать, пока он к нам опустится.
Волосы взметнулись от сильного порыва ветра, когда механический монстр сделался видимым, медленно опустился на землю и раскрыл свои двери. На борту нас уже ожидали двое парней нашего с Кристофером возраста и взрослый мужчина, лицо которого покрывали шрамы. Мы быстро поднялись к ним, и дверь за нашими спинами закрылась.
– Где Коралина? – удивленно спросил мужчина, внимательно осматривая нас.
Да, мы выглядели ужасно: принц был усыпан царапинами и вымазался в грязи, а я – в крови своей матери. Обожженная шея выглядела удручающе.
– Что с тобой случилось, ты в порядке?
Мужчина схватил меня за руку, и я мгновенно поняла, кто он. Это был тот самый человек – мамин знакомый, который передал мне таблетку. Его внешность напоминала мне Кайла: рыжие волосы, слегка нависшие брови и невольные движения ушей во время разговора. Может, это его отец? Но почему его так беспокоит моя судьба?
– Это не моя кровь, – тихо сказала я и предпочла отойти в самый дальний конец судна.
Облокотившись на железную стену, я села на пол и посмотрела по сторонам. Двое парней сидели за панелью управления, а Кристоф разговаривал с мужчиной. Он докладывал ему о том, что произошло. Парни у панели внимательно слушали указания о смене направления на случай, если станет ясно, что небо патрулируется. Не знаю, что говорил ему принц, но в глазах мужчины застыли слезы, которые тем не менее быстро исчезли, и он вновь стал выглядеть как прежде. Я же вдруг задумалась о том, как машинально сократила имя принца, будто уже позволила ему ко мне приблизиться. Вместе с тем я не могла не обратить внимания на человека со шрамами: его можно было принять за лидера мятежников. С ним работала мама, его слушались, да и Кристофер вел с ним себя так, словно являлся его подчиненным.
Больше всего на свете я хотела закричать так громко, чтобы этот мир раскололся надвое.
Из терзающих мыслей меня вывел болезненный стон. Повернув голову в сторону, я увидела лежащую на белоснежной кушетке девушку, свернувшуюся в клубок. Ее длинные каштановые волосы были темнее моих, они лежали вдоль худого тела, измазанного грязью и сажей, а бледная кожа спины походила на кусок мяса. Вся она была в ранах, занозах, а на босых ступнях отчетливо виднелись мозоли. Что же с ней случилось?
– Ты в порядке? – спросила я, понимая все же, что девушка совсем не в порядке.
– Да, – пропищала она.
Это на самом деле было не похоже на голос, больше на писк, словно где-то пробежала мышь.
– Как тебя зовут? – осторожно продолжила я, боясь, что она может рассыпаться от любого звука.
Кушетка скрипнула, и девушка медленно повернулась. Она была одета в белую рваную сорочку до колен с открытой спиной. На ней не было ни обуви, ни чего-либо еще, что могло бы ее согреть.
Большие глаза этого молодого создания приоткрылись, их голубой цвет напоминал чистое небо в жаркий летний день. Сухие пухлые губы, практически лишенные кожи, прошептали:
– Лираша Ливертейл.
Я испытала неприятные ощущения, услышав ее фамилию, но постаралась не выдать свои эмоции. Однако уверена, она заметила мое беспокойство, потому что ее маленький носик сморщился.
Ее худоба меня пугала. Иногда люди, видя меня, думали, что я мало ем, но, если бы они увидели ее, они были бы в шоке. Ее щеки впали, будто на лице образовались две дырки. Мне было страшно за нее, она вызывала у меня глубокое сострадание.
– Не смотри на меня так, – через силу улыбнулась она.
– Как?
– Так, будто я на грани смерти.
Я отвернулась, но через секунду уже улыбалась ей в ответ.
– Я Кэсседи, – ответила я, стараясь удержать улыбку на
