лице.
– Не улыбайся, если тебе больно, – скорбно сказала она и вновь закрыла глаза.
– Что с тобой произошло? – все же решила спросить я.
– Попытка побега. Меня поймали, когда я была уже в лесу. Никто еще не уходил так далеко, как я, – усмехнулась она и зажмурилась от боли. – Эти люди спасли меня от надзирателей, забрали с собой, и теперь я здесь.
Я должна была догадаться. Ливертейл – фамилия рабов, тех, кто трудился на короля, пока не иссякнут силы. Самый низший слой – их и за людей не считали, в лучшем случае – за скот. Даже такие, как Дарен, обращались с Ливертейлами как с мусором. Раньше эти люди были мятежниками. Самыми первыми, заставшими на троне отца нынешнего короля. Они желали свергнуть его из-за жестокости, но когда власть перешла к королю Джонатану Доласу, все стало еще хуже, и он сразу решил наказать Ливертейлов, чтобы навсегда отбить у людей желание сопротивляться. Из них редко кто доживал до тридцати. Многие пытались бежать, но беглецы всегда погибали. Они работали на шахтах и каменоломнях. Если такие, как Дарен, зарабатывали на этом, то такие, как Лираша, этим жили. Оттуда не было выхода, там они спали, ели и умирали.
– Сколько тебе лет?
Меня интересовал ее возраст. Несмотря на то что девушка выглядела моложе меня, в ее глазах угадывалась глубокая зрелость. В них читались понимание, боль и отчуждение…
– Я не помню… Скорее всего, шестнадцать, если я не сбилась со счета.
Она подняла руку и почесала шею. Тогда я заметила на ней след от инъекции – такой же, как у всех, кто начал участие в эксперименте. Но она ведь слишком мала для этого… У нее же еще оставалось время!
– Они успели вколоть тебе вирус?
– Да, они вкололи его почти всем рабам. Тем, у кого не осталось сил работать. Так они решили избавиться от нас, получив заодно возможность найти новое оружие. – Она все сильнее проваливалась в сон, и я решила дать ей поспать.
На месте Ливертейлов я бы радовалась возможности умереть от вируса, терять в их положении было нечего. А если бы они смогли приобрести дар и стать частью армии короля, то им больше никогда не пришлось бы голодать. Нет ничего страшнее голода.
Король перешел все границы, и вина за это отчасти лежала на повстанцах: он почувствовал угрозу своей власти и решил укрепить армию. Он всегда был параноиком и всюду видел для себя опасность. Эту обеспокоенность можно понять, ведь он сверг собственного отца, поэтому ждал того же и от сына, и от всех в королевстве.
Не выдержав, я заплакала, до посинения зажимая рот, чтобы никто меня не услышал.
Наш мир ужасен и отвратителен и с каждым днем становился все хуже. Все вокруг гнило и разрушалось прямо на наших глазах.
Откуда ни возьмись передо мной появился Кайл и опустил руки мне на плечи.
– Что ты здесь делаешь? – стараясь остановить слезы, но продолжая всхлипывать, спросила я.
– Смотрю на тебя.
– Я тебя не заметила. Где ты был?
– Прямо перед тобой. Просто не хотел показываться, ты определенно не хотела для себя компанию.
– Тогда зачем показался?
– Не выдержал твоих слез, – улыбнулся он и сел рядом со мной.
Быстрым движением схватив меня за локоть и потянув на себя, он сделал так, чтобы я упала ему на грудь.
– А вот теперь плачь, – прошептал он и погладил меня по волосам.
Не потребовалось больше ни одного слова, чтобы рыдания возобновились с новой силой, превосходящей предыдущую.
Я даже не заметила, как уснула на его груди, умытая океаном собственных слез. И пробудилась, только когда мы наконец приземлились.
Кайл поднял меня и поставил на ноги, придерживая за плечи, чтобы я не упала.
Постепенно все покинули инвизибол. Кайл ушел, чтобы помочь Лираше дойти до лекаря, а мы с принцем осматривались.
Повсюду стояло множество палаток, на разожженных кострах готовили еду. Густой дым поднимался в воздух, а запах жареного мяса наполнял все вокруг. Недалеко от лагеря расположилось озеро, где люди стирали одежду и мылись, но сейчас они отвлекались, оглядываясь на нас.
Лагерь мятежников был заметен издалека. Он походил на палаточный город, существовавший сам по себе. Первое отличие от дома, бросившееся в глаза, – особая атмосфера свободы. Громкий смех звучал со всех сторон. Люди улыбались и не озирались по сторонам, поэтому выглядели счастливее, чем в столице.
Палатки украшали разноцветные ленты и поделки из дерева, что создавало праздничное настроение. Вокруг костров собирались группы людей, делившиеся рассказами о своих приключениях.
– Рады приветствовать вас в вашем новом доме, – улыбнулся мужчина, на лице которого отчетливо проступали шрамы.
Лагерь заполнился аплодисментами в знак приветствия.
Глава 11
Я потратила весь день на установку палатки. В лагере почти не было свободного места, поэтому мне пришлось жить вместе с Лирашей. Хоть я и не имела ничего против нее, – в конце концов, девочке тоже было нелегко, – мне все-таки хотелось побыть одной.
Их лидер назвал это место домом, но я бы с таким заявлением повременила. Да, здесь были палатки с чем-то похожим на душ, но очередь слишком большая, и многие не дожидались. В моем доме были электричество, туалет и горячая вода, а здесь – лишь озеро, в котором люди сначала мылись, а затем оттуда же брали воду для питья. Но меня заверили, что обычно ее прочищают с помощью фильтрующей длинной трубки, присоединяющейся к небольшому контейнеру с водой в каждой палатке. Она могла очистить даже мочу и на выходе выдать чистейшую воду, но об этом я не хотела думать. Вместо туалета тут были выгребные ямы, огражденные деревянными стенами. Однажды мне приходилось встречаться с такой ямой, когда мы с Дареном ушли на рассвете в лес и сидели там, не заметив, что наступил комендантский час. Пришлось ночевать среди деревьев и кучи комаров. Тогда он и открыл мне тайну, каким образом люди ходили там в туалет. Это было отвратительно, меня до сих пор мутило при одной только мысли.
Даже сейчас, находясь здесь, я вспоминала своего друга. Мне нужно прекратить думать о человеке, который лишил меня семьи и дома. Он не оставил мне ничего, кроме общих воспоминаний, где мы были счастливы. Но были ли мы счастливы на самом деле или все, через что прошла наша дружба, было ложью?
– Я тебя не отвлекаю? – послышалось из-за спины.
Прямо сейчас этот человек отвлекал меня от угнетающего настроения и спального мешка, который я недавно получила и теперь раскладывала в палатке.
– Нет, – кажется, спустя кучу времени ответила я.
Я не удивилась бы, если бы человек, звавший меня, уже ушел.
– Уверена? Мне показалось, что ты над чем-то усиленно думаешь.
Нет, не ушел. Повернувшись, я увидела перед собой парня, который управлял инвизиболом. Его кожа была настолько смуглой, что если бы он встал рядом со мной, то моего существования никто бы и не заметил. Они бы решили, что я бледный гриб. Карие глаза сливались с цветом его кожи, а алые губы настолько выделялись, что я могла смотреть только на них.
– Тебе что-то от меня надо? – как-то слишком резко спросила я.
– Адам Мэлгарб зовет тебя
