но хорошо цепляющие читателя детали… А после турнира, который его двойник, конечно же, должен триумфально выиграть, пусть он отправится куда-нибудь подальше. Например, на корабле. Возможно, победителю турнира предложат поучаствовать в новой военной кампании. По пути герой разгонит орды обнаглевших морских пиратов… И вот что важно не упустить – в Сан-Марино у него появится прекрасная дама сердца, которая с нетерпением будет ожидать его возвращения с горячих африканских берегов. Может быть, в ее объятиях он позабудет о своих претензиях на титул наследника и Волшебное перо…
Воодушевившийся Титус бегло набрасывал план следующей главы, когда в комнату, перед тем демонстративно громко постучавшись, вошел двойник.
– Все работаешь? – спросил он как-то неприятно, по-кошачьи прищурившись. – Бумаги, чернила… Думаешь, это кому-нибудь нужно? Тебе, братец, неплохо бы съездить на войну, где сразу понимаешь, что к чему. Там, поверь мне, ты бы и не вспомнил о своих бумажках. Там – настоящая жизнь! Можно годы сидеть за столом и понять так гораздо меньше, чем за тот момент, когда мимо твоего уха, едва не задев его, пролетает сарацинская стрела!
– Да? – делано лениво переспросил Титус, прикрывая чистым листом исписанные страницы рукописи, на которые весьма беспардонно косился его гость. – Что же, может, ты и прав. Тем более что от писания портятся глаза и перо натирает мозоль на пальце… Знаешь, меня тоже утомило это неблагодарное занятие. Потому завтра мы устраиваем в замке грандиозный пир, о котором ты так давно мечтал. Разливное море вин, отборные яства, толпы слуг, прекрасные дамы и все такое…
Тут он немного приподнял чистый лист бумаги и покосился на свои наброски.
– Н-да… Приедут гости. Феодалы из Союза прибрежных городов. Целых пять высокородных сеньоров с челядью. Каждый просто неповторим в своем роде… В общем, весь высший свет побережья соберется здесь, в этих стенах. Ты доволен?
Двойник подозрительно покосился на Титуса, увлеченно расписывающего соблазны разгульной жизни.
– А, собственно… по какому поводу устраивается празднество?
– По поводу твоего, мой дорогой брат, отбытия в далекое путешествие, – деловито сказал Титус, опуская глаза и черкая что-то бессмысленное своим пером на белом листе бумаги. – Чтобы хоть как-то скрасить мне горечь расставания с тобой.
Даже не глядя на двойника, можно было догадаться, что тот просто рассвирепел.
– Путешествие? Я же тебе говорил, что не собираюсь ни в какое путешествие!
Лицо у него стало бледным-бледным, по глазам перебегали злобные огоньки. Очень они Титусу не понравились. Наследник, однако, был готов к такому повороту. Сказал ласково, косясь на Волшебное перо:
– Настроению свойственно меняться. Думаю, что наступит послезавтра и тебя потянет в дорогу. Да так, что ты ничего не сможешь с этим поделать.
Тут Титус осекся, осознав, что сказал слишком много. Но двойник, похоже, размышлял о своем.
– Как меня зовут? – набычившись и делая шаг к столу, спросил он. – Почему ты скрываешь мое имя? Пользуешься тем, что после удара по голове я многое забыл? Уж не потому ли, что этот замок и владения принадлежат мне? Кто из нас старший брат? Кто родился первым? Для близнецов даже минута имеет значение! Отвечай!
Вот, оно, прорвалось. Титус испытал бессознательное облегчение – не зря он сел за рукопись, чтобы отправить двойника подальше от себя. Добром бы все это не кончилось, точно… Хотя, конечно, можно понять главного героя его книги. Приехать с кровавой войны, погрузиться в комфорт местной жизни, а затем вновь, словно очнувшись после приятного сна, занырнуть в круговорот передряг и опасностей… Н-да, можно будет выстроить на том целую психологическую линию… Герой, озлобившийся по причине того, что вынужден вечно странствовать и не способен найти себе пристанища…
– Не знаю, какой ветер навеял тебе все эти мысли, – ответил он двойнику вслух. – Вроде бы и ветра никакого нет. Может, на тебя плохо действует жара? Ночью, говорят, должен быть дождь…
После того Титус демонстративно развернулся на стуле спиной к двери и принялся изучать собственные каракули. Однако, как ни пыхтел наследник в этот день над рукописью, ничего путного на бумагу не легло. Незадолго до захода солнца, так и не измыслив, куда отправится главный герой после рыцарского турнира в Сан-Марино, Титус быстро сотворил обещанный ночной дождь, попросил у Мюллера вина и отправился с ним на вершину Титано. Там удобно пристроился на теплом плоском камне и, раскупорив темно-зеленую с пузатым горлышком бутылку, жадно отхлебнул из нее. Стремительно темнело, вдоль линии невидимого уже побережья там и здесь светляками зажигались желтые огни костров. Возможно, именно вино подогрело его интерес, но внезапно ему очень захотелось узнать, что же происходит там, у моря. Подавшись вперед и щуря близорукие глаза, Титус принялся жадно рассматривать далекие огоньки на горизонте. Где-то жили своей жизнью придуманные им люди, которые сейчас, отработав честно день в поле или мастерской, спокойно ложились спать, даже не подозревая о сидящем на вершине горы Титано творце. Хотя… Разве это он на самом деле создал их? Нет, вся сила, вылепившая этот мир, она внутри Волшебного пера. Любой, кто возьмет перо, сможет повторить подобное. Остается один вопрос – зачем Архивариус отдал перо ему? Он что, немощный? Сам водить им по бумаге не может? Или слишком велик для такой черной работы?.. Одним глотком наследник допил бутылку и аккуратно поставил ее около камня. На востоке полыхнула яркая голубая вспышка – к Сан-Марино приближалась вызванная им гроза. Позже донесся глухой раскат грома. Слава богу, смоет всю эту ненавистную жару, потушит пожары, от которых страдают бедные крестьяне. Яблоки опять же смогут вызреть до конца… Небо озарилось яркими всполохами где-то уже совсем близко. Титус вздрогнул от испуга – и тут его осенило. Так вот в чем замысел старика! Мир, который он должен описать, уже придуман! Идея о нем запрятана в Титусе с рождения, как сундук с сокровищами на необитаемом острове. Нужно извлечь ее из себя и запустить этот мир, как запускают часы с маятником, подтянув перед тем вверх гири. Почему гири не желает подтягивать собственноручно его сиятельство Архивариус? Возможно, ему просто неинтересно, потому что он знает все и наперед. А вот понаблюдать, как некая посредственность тычется, словно котенок, туда-сюда… Появляется неопределенность, начинается игра… Играть, судя по всему, Архивариус большой охотник… Все это выглядело столь похоже на правду, что приступ вдохновения захлестнул Титуса вместе с обрушившимся на замок ливнем. В ту ночь наследник жадно, торопливо писал под шум дождевых потоков почти до самого рассвета. А под утро, задремав прямо за столом, даже не почувствовал, как Мюллер заботливо препроводил сонного Титуса до кровати. Потом слуга быстро просмотрел
