насчитывается триста тридцать девять.
Но вместе с тем Макиавелли берет понемногу у всех. От университетских комментариев он перенимает акцент на уроках, которые можно извлечь из истолкованных произведений, в то время как профессорам была интересна лишь филологическая правильность; от гуманистических «поправок» – избирательный подход к тексту; от первой центурии «Смеси» и из произведения Кринито – структуру глав в виде эссе, так что «Рассуждения» напоминают их по форме типографской верстки. Именно благодаря этому подробнейший, постепенный, хронологически выстроенный разбор повествований Тита Ливия превращается в трактат, в котором перед нами предстает целостный образ римской цивилизации, а обсуждение отдельных эпизодов чередуется с главами, посвященными более широким вопросам и сравнительному анализу других республик, как древних, вроде Спарты, Афин и этрусских городов, так и современных, наподобие Венеции или швейцарских кантонов.
По мановению пера Макиавелли объединяет бесчисленное множество разрозненных исторических случаев и незначительных на первый взгляд деталей в стройную систему управления – и мы понимаем, благодаря чему был возможен успех Древнего Рима. В эпоху Возрождения глубина и размах такого исследования ошеломляли читателей, однако с тех пор прошло немало лет, и мы рискуем не уловить новизны «Рассуждений», поэтому, если мы хотим лучше понять эту книгу, нам просто необходимо вновь пережить хотя бы часть первоначального изумления, вызванного ее публикацией. Чтобы усвоить знания древних римлян, Макиавелли должен был изобрести оригинальный способ работы с латинскими и греческими источниками, что он и делает в комментариях к трудам Тита Ливия, открывая тем самым новое направление в исторических исследованиях и политической теории. И лучшее из доказательств того, какой след оставила новая методология Макиавелли по всей Европе, – это десятки, если не сотни, подражаний «Рассуждениям», опубликованные в течение двух последующих столетий.
Конституционная инженерия
Несмотря на полицентрическую и даже эксцентрическую структуру, комментарии Макиавелли к Титу Ливию представляют собой цельное произведение, организованное с особой тщательностью для того, чтобы дать полную интерпретацию политических деяний Рима. Если в «Государе» исследуются только те действия, которые должен совершить отдельный человек в конкретный момент – и связанные с захватом власти, – то «Рассуждения» преследуют более амбициозную цель: они в первую очередь посвящены тому, как должны быть устроены республики и как управлять ими во всевозможных ситуациях. При этом предлагается беспрецедентный анализ, охватывающий широкий спектр проблем: в первой книге рассматриваются вопросы, связанные с внутренней политикой, во второй – внешняя политика и ведение войн, а в третьей – многочисленные способы, позволявшие гражданам Рима вносить свой вклад в благополучие отечества.
Макиавелли, что особенно заметно в первой части первой книги, вступает в диалог с давней традицией исторической мысли, которая восходит еще к древним грекам и провозглашает различие в формах правления единственной причиной, способной объяснить процветание или гибель республик и королевств как в прошлом, так и в настоящем. Начиная с XIII века политические теоретики опирались прежде всего на уроки Аристотеля, считавшегося в Средние века и в эпоху Возрождения источником высшей мудрости в любой дисциплине, – до такой степени, что Данте называл его «учителем тех, кто знает»[21] (Ад, 4, 131). В своей «Политике» Аристотель выделяет шесть основных форм государственного строя, отличающихся количеством правителей и их отношением к власти, – добродетельных или порочных в зависимости от того, направлены ли они на общее благо или на удовлетворение частных интересов. Три добродетельные формы – это монархия (единовластие), аристократия (правление немногих) и полития (правление многих); три порочные – тирания, олигархия и демократия. Но это только основные определения, и Аристотель на большом количестве примеров анализирует сильные и слабые стороны каждой из форм (даже тирании), показывает, как сделать их более устойчивыми, и на основе сравнения делает общие выводы о том, что работает в политике, а что нет.
Первое наставление Аристотеля, вероятно, заключается в том, что не существует абсолютно предпочтительного государственного строя: на примере Персидской империи мы видим, что самоуправление, принятое у греков, подходит не всем. Однако, согласно «Политике», наилучшей формой правления – по крайней мере в теории – является монархия, наихудшей – тирания, а наименьшим злом – демократия, поскольку здесь интересы многих совпадают с интересами большинства, что ближе к общему благу. В свободной республике следует тщательно избегать крайностей, поэтому особой похвалы заслуживает смешанный строй, при котором аристократия сочетается с политией, а правители получают широкую поддержку среднего класса. Кроме того, привлечение многих граждан к управлению позволяет лучше понять положение дел, так как множество людей непременно оценит его лучше, чем один человек или небольшая группа. Что же касается тирании, то она оказывается одновременно и худшей, и самой ненадежной политической формой и очень скоро обречена рухнуть под тяжестью собственных недостатков, если прежде не разовьется в добродетельную власть.
После того как «Никомахова этика» и «Политика» Аристотеля были переведены на латинский язык (примерно в 1250 и 1260 годах), европейские мыслители перенимали аристотелевские категории и ограничивались тем, что глубже раскрывали и исправляли их, но не меняли общей основы. Лишь иногда ее дополняли некоторыми идеями, заимствованными у Платона, – например, о возможности создать идеальный государственный строй, способный объединить монархию, аристократию и народное правление. Макиавелли развил совершенно иную теорию, изначально опираясь на анализ «Всеобщей истории» Полибия и «Римских древностей» Дионисия Галикарнасского – произведений двух древнегреческих историков, лишь недавно заново открытых на Западе. Этот поворот в истории европейской политической мысли был очень серьезным, и он до сих пор оказывает глубокое влияние на наши представления о функционировании демократических институтов. Поэтому особое внимание следует уделить тому, как Макиавелли творчески переработал эти источники в рамках собственной теории.
Полибий (ок. 200–120), греческий государственный деятель и военачальник, попал в Рим в числе заложников, захваченных в войне Римской республики с Македонским царством, и провел там немало лет. Государственные институты города, который одержал победу над Карфагеном во Второй Пунической войне (218–202) и после этого неуклонно шел к господству над всем Средиземноморьем, привели знатного грека в восторг. Именно поэтому Полибий решил проанализировать причины успеха римлян в обширном историографическом труде из сорока книг, охватывающих период с 264 по 146 год до н. э. – иными словами, до времени, когда был окончательно уничтожен Карфаген. Из этих книг полностью сохранились только первые пять, описывающие события вплоть до 220 года до н. э. Шестая книга во времена Макиавелли существовала на латинском языке в рукописном варианте. В ней содержалось длинное отступление, в котором римский государственный строй сравнивался с устройством самых знаменитых республик античного мира – Афин, Спарты, Карфагена – и превозносился как совершенный. По мнению Полибия, все шесть основных политических форм нестабильны и постоянно чередуются: монархию сменяет тирания, тиранию – аристократия, аристократию – олигархия, от олигархии совершается переход к демократии, от демократии –
