King». По Питеру Синфилду
Багровой масти наш король,
Его тюрьма темна.
Ее разбил рассветный луч,
Растаяла она.
А я спешу к его дворцу,
Сегодня там турнир.
Волынка вновь меня зовет
На королевский пир.
Отыщет старый канцлер там
Забытые ключи.
Заменит солнце наш король
На тусклый свет свечи.
А королева нам поет.
Печален рокот лир.
И скорбный марш ведет меня
На королевский пир.
Король Багровый, для чего
Цветок ты растоптал,
Пока садовник добрый наш
Зеленый лавр сажал?
Оркестр гремит, терзает слух,
И фокусник-кумир
Всех собирает в этот день
На королевский пир.
И плачут вдовы по утрам,
И шутят мудрецы.
И ложь смеется, будто бы
Они — ее гонцы.
А желтый шут струну порвал.
Расшит его мундир
Улыбками. Он не спешит
На королевский пир.
Я говорил с ветром
«I talk to the wind». По Питеру Синфилду
Живой спросил у мертвеца:
«Скажи мне, где ты был?»
«Нигде, везде — и без конца
Я с ветром говорил!»
«И что же он сказал тебе?
Что ветер отвечал?»
«Ах, Боже мой, хвала судьбе:
Летел он и молчал...
Когда я с ветром говорю,
Уносит он слова.
Когда я с ветром говорю —
Кружится голова...
Снаружи я иль я — внутри?
Того не знаю сам.
Заря моя, свети, гори,
И боль дари глазам!
Я просто с ветром говорю,
Кружится голова...
Я просто с ветром говорю —
Летят мои слова.
Ты хочешь мною овладеть,
Мой разум отравить.
Но я ведь не могу сгореть,
Ведь я могу — не быть.
Лишь с ветром смея говорить,
Ему слова плести,
Беседу странную творить,
Считая до шести...»
...Живой спросил у мертвеца:
«Скажи мне, где ты был?»
«Нигде, везде — и без конца
Я с ветром говорил!
Я с ветром говорил»
Лунная дочь
«Moonchild». По Питеру Синфилду
Лунная дочь проносит в руке
Паутины серебряный пух.
Лунная дочь плывет по реке
И плеском ласкает слух,
Скользит меж ветвей, словно легкий сон.
И призраки вьются со всех сторон.
Лунная дочь играет в игру:
Кто первым поймает луч?
Лунная дочь уйдет поутру,
Сорвется с прибрежных круч.
И солнечный парус плывет в вышине.
И призраки тают, как снег по весне.
Друг моего друга
«Friend’s Friend’s Friend». По Тревору Уильямсу
Друг друга моего, печальный друг,
Похож был на Анри Тулуз-Лотрека:
Коротконог он был и близорук,
К тому же — обходился без ночлега.
Он приходил, держа в руке свирель,
Которая зовется флейтой Пана.
Всегда внезапно — в марте, в декабре ль —
Был слышен в небесах удар тимпана.
Звук деревянной флейты, легкий звук
Внезапно околдовывал прохожих.
Забыв про все, они спешили в круг,
Пускались в пляс, так на менад похожи
И на сатиров. Закрывал глаза,
Стремительно его порхали руки,
Деревья пели, плыли небеса,
Качалось солнце, вопреки науке.
Его свирель поддерживала пыл,
Возникший в нас — но почему? Откуда?
Тот музыкант — он просто Паном был,
Был богом, сотворившим это чудо.
Однажды он играл — и вдруг стена...
Стена глухого плотного тумана
Вокруг него возникла, пелена,
И в небе вновь — глухой удар тимпана.
И он исчез — теперь уж навсегда.
Ушел в свои далекие кочевья...
С небес лилась, как музыка, вода,
Рыдали птицы, плакали деревья.
А он ушел навеки в сизый дым...
А он ушел навеки в сизый...
А он ушел навеки...
А он ушел...
Гном
«The Gnome». По Сиду Барретту
Со мною по соседству
Жил крошка-гном
Гримли Кром.
И кошек — помню с детства —
Боялся он
И ворон.
Бедный
Бледный
Гном
Гримли Кром.
Пурпурную рубаху
И капюшон
Наденет он,
Бывало, — и от страху
Скорей бежать —
Да под кровать.
Бедный
Бледный
Гном
Гримли Кром.
И потому не видел
Дождинок гном,
Но слышал гром.
Ах, кто ж его обидел?
И сам не знал,
Был слаб и мал
Теоремы
Бедный
Бледный Гном
Гримли Кром.
Ну что ты, в самом деле,
Смешной малыш,
Все там сидишь?
Ты вылези из щели
И погуляй —
Ведь это рай!
Бедный
Бледный Гном
Гримли Кром...
Сэм Люцифер
«Lucifer Sam». По Сиду Барретту
Вот Сэм Люцифер, замечательный кот.
На солнце лежит он и греет живот.
