Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
марте 1442 г. в Валахию вторглись турецкие силы под командованием бейлербея Румелии Шехабеддина-паши[22], но Дракул по-прежнему сохранял нейтралитет и дал туркам беспрепятственно пройти через свою территорию в Трансильванию. Однако воинство Шехабеддина-паши потерпело сокрушительное поражение от войска Яноша Хуньяди и потеряло убитыми нескольких беев.
Некоторая половинчатость в соблюдении Дракулом вассальной клятвы султану посеяла семена подозрений в душе Мурада, человека чести, верившего в нерушимость скрепленных договором обязательств. Сомнения Мурада в верности Дракула усугубил, если верить турецкому историку Мехмеду Нешри, санджак-бей Софии. «Милостивый господин мой, уж поверь мне, — говорил он Мураду, — ни Янош Хуньяди, ни этот Георгий Бранкович [теоретически вассал султана] не верны тебе. Точно так же не верь, будто Влад Дракул истинный друг тебе, — он ненадежен». На что султан с искренней простотой ответил: «Весной я приглашу обоих ко двору». Осторожный Бранкович, давно подозревавший турок в лицемерии, почел за лучшее не рисковать и остался в Белграде. А более доверчивый Дракул, прихватив двоих младших сыновей Дракулу и Раду, отправился на Галлиполийский полуостров, чтобы предстать пред очи султана. Едва они достигли городских ворот города Гелиболу[23], турецкая стража схватила Дракула и заковала в кандалы. Его юных сыновей увезли в отдаленную горную крепость Эгригёз в Малой Азии. Самого Дракула сначала содержали в турецкой тюрьме на Галлиполи, а потом около года — в столице Османской империи Адрианополе (турки называли город Эдирне) на правах «гостя» султана. Тем временем Валахией в 1442–1443 гг. правил его старший сын Мирча, явно ходивший у отца в любимчиках. Отпустили Влада после принесенной и на Библии, и на Коране клятвы никогда больше не участвовать в предприятиях против своего турецкого сюзерена. И конечно, Дракул должен был выплатить султану ежегодную дань в 10 000 золотых дукатов, но к этой вассальной обязанности добавилась еще одна — каждый год отправлять султану пять сотен крепких здоровых мальчиков для пополнения султанского войска янычаров. По идее, учитывая не слишком благонадежную репутацию валашского вассала, можно понять желание турок получить вещественные гарантии, которые обяжут Дракула держать обещания, неоднократно нарушенные в прошлом. Для усиления гарантий будущей лояльности султану Дракул соглашается оставить у турок своих юных сыновей — 11- или 12-летнего Дракулу и Раду, который был не старше семи лет и росточком «с букет цветов». Следующие шесть лет подросток Влад Дракула прожил среди турок сиротой без отца и матери. Ему был непривычен язык его тюремщиков. Их религия казалась ему чуждой. И должно быть, он остро ощущал, что покинут, забыт и заброшен отцом и своей прочей родней.
Турецкие хронисты того времени сообщают нам, что по крайней мере первое время Дракулу и его брата Раду содержали как пленников в крепости Эгригёз (тур. Косой глаз) в районе Кютахья провинции Караман в Западной Анатолии. Один из соавторов побывал в городке Эгригёз, расположенном на высоте почти 900 м над уровнем моря. Городок живописно раскинулся на юго-восточном склоне высокого холма Коджиа (Kocia). Это край невысоких гор и холмов, одетых густыми дубовыми, сосновыми и буковыми лесами, чем-то напоминающий подкарпатскую область Валахии, где провели детство юные княжичи. Позже их перевели в Токат во внутренней Анатолии, а потом в столичный Адрианополь. Дракулу удерживали в Турции до 1448 г., Раду — до 1462 г.
После перевода в столицу княжичи вместе с другими заложниками сопровождали султанский двор в поездках в Бурсу и в летний дворец султана в Манисе. Безусловно, султан удерживал у себя заложников не только ради гарантии благонадежного поведения их отцов-правителей, но и для того, чтобы воздействовать на мировоззрение юношей, которые в дальнейшем могли бы занять родительские троны, прививать им лояльное, благожелательное отношение к Османской империи без того, чтобы принуждать их перейти в мусульманство. С молодыми заложниками предписывалось обходиться доброжелательно и любезно до тех пор, пока их родители соблюдали свои вассальные клятвы. Конец этим тепличным условиям приходил только в двух случаях: если родители заложников нарушали данные султану обещания или если сами заложники в своем поведении переходили все границы дозволенного. Показательно в этом смысле случившееся с двумя сыновьями правителя Сербии Бранковича: княжичей Стефана и Григора, которые воспользовались милосердными условиями содержания и вступили в изменническую переписку со своим отцом, 8 мая 1441 г. в наказание ослепили каленым железом, несмотря на горькие слезы и мольбы жены султана, их прелестной 22-летней сестры Мары.
Еще одним видным заложником при дворе Мурада II был сын албанского князя Георгий Кастриоти из Круи, известный также под именем Скандербег, будущий национальный герой Албании и вождь антиосманского сопротивления. Он был много старше остальных заложников и, успев прославиться военными подвигами, вызывал всеобщее восхищение, а балканские княжичи-заложники питали к нему великое почтение как к «дяде» и старейшине. Что любопытно, при султанском дворе в тех же условиях воспитывался еще один примечательный подросток, менее чем на год моложе Дракулы (поскольку родился 30 марта 1432 г.), — и был это не кто иной, как принц Мехмед, второй сын султана Мурада II и в будущем заклятый враг Влада Дракулы. В таком вот высокородном окружении росли Дракула и Раду, наставляемые лучшими умами в утонченных образовательных традициях Османской империи XV в. В штате наставников и педагогов состоял известный курдский философ Ахмед Гюрани, внушительного вида бородатый мужчина, которому султан даровал право сечь кнутом всякого нерадивого ученика, даже самого наследника престола. К числу других уважаемых известных учителей относились муллы Синан и Хамидуддин, а также Ияс Эфенди, в прошлом сербский военнопленный. Помимо заповедей Корана, аристотелевой логики, прикладной и теоретической математики, образование Дракулы довершилось в лучшей византийской традиции, перенятой турками. Его знание турецкого языка приближалось к совершенству — каковое обстоятельство в будущем еще не раз сослужит ему добрую службу.
Можно не сомневаться, что шестилетний турецкий плен, причем в возрасте, когда выковывается характер, сыграл в становлении личности Дракулы роль по крайней мере не менее важную, чем предыдущие годы при валашском дворе. И потому можно утверждать, что именно в этот османский период юности в характере Дракулы развились холодная бесчувственность и садистические наклонности. В целом учителям нелегко бывало сладить с этим худощавым, немного нескладным угрюмцем, к тому же подверженным приступам ярости, и, чтобы принудить его к послушанию, они частенько пускали в ход кнут и прочие виды наказаний. Как же отличался от него Раду, необычайно миловидный и чувственный, на расцветающую красоту которого засматривалась чуть не вся женская половина сераля. Различия в характерах, темпераментах и физических данных не могли не породить глубокую ненависть между братьями Владом и Раду, которую еще больше разжигала соответствующая разница в обхождении с ними при дворе.
Тем временем сгущавшиеся тучи нового военного противостояния между турками и христианскими крестоносцами обернулись тяжелыми временами для сыновей Дракула, и их будущее виделось все более зыбким. Воодушевленный победами,
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
