следует считать правдой, а что дезинформацией.
– Молодец Сибиряк, – первым тепло отозвался о работе своего подчиненного в Германии Журавлев. – Качественно поработал.
Речь шла о сотруднике советской разведки, который в Германии и особенно в Зальцбурге был известен как «доктор Штефан Фаркаш».
– Что касается мероприятия немцев, – продолжил Журавлев, – то это, на мой взгляд, попытка оказать через американцев давление на англичан для склонения их к миру. На мой взгляд, данные о планах вермахта по высадке на Британские острова являются дезинформацией, средством давления. Подготавливая такую сложную военную операцию, никогда не дают противнику точных сведений о расписании собственных действий, привлекаемых войсках и их дислокации на подготовительной стадии. Несмотря на всю слабость сухопутных сил Англии, наличие подобной информации позволяет Лондону выстроить эффективную оборону и нанести упреждающие авиаудары по изготовившимся к десанту немецким частям. Поэтому действия немецкой разведки, скорее всего, представляют собой зондаж позиции американцев и англичан перед нападением на СССР. Другими словами, угроза высадки в Англии – это кнут, а обещание агрессии против СССР – пряник. Совокупность же полученных в последнее время данных говорит о том, что Гитлер начнет против нас войну и без мира с Англией.
Зарубин согласился с выводами Журавлева и добавил:
– Немцы поступили разумно, адресовав свою дезу американцам. Действительно, англичане попадают во все большую финансово-экономическую зависимость от Вашингтона. Они вынуждены поступать так, как скажет Рузвельт. Но, по нашим данным, американцам невыгоден сейчас мир между Берлином и Лондоном. Слишком большие дивиденды приносит Уолл-стрит война в Европе. По моему мнению, в Вашингтоне будут искать вариант, который позволил бы не мириться с Гитлером, но гарантированно толкнуть его в сторону агрессии против Советского Союза.
Глава 2
Правая рука Берии
Фитин согласился с мнением разведчиков и попросил срочно подготовить сообщение в адрес И.В. Сталина, В.М. Молотова и Л.П. Берии. Через несколько часов он докладывал документ народному комиссару государственной безопасности Всеволоду Николаевичу Меркулову.
Нарком внимательно прочитал бумагу и задал несколько уточняющих вопросов об обстоятельствах получения исходных сведений. В список ознакомления он добавил наркома обороны С.К. Тимошенко и произнес:
– Ваши выводы не понравятся нашим военным коллегам и дипломатам. Они считают, что до победы над Англией Гитлер к нам не сунется. Вы уверены в своей правоте?
Фитин подтвердил. Меркулов отпустил его, но документ оставил у себя. Нарком напряженно размышлял о том, как правильно доложить сообщение Сталину. Он понимал, что оно наверняка вызовет вопросы, которые будут обсуждаться на совещании с другими адресатами. В такой ситуации необходимо было присутствие Меркулова, чтобы защитить выводы своих сотрудников. Но сложность заключалась в том, что он был назначен на свой пост только месяц назад и еще входил в курс дела. До этого Меркулов длительное время работал помощником Берии, а затем заместителем. Он привык, что все важные документы Сталину докладывал Берия. Сам нарком, откровенно говоря, боялся ходить к вождю. Первая его попытка лично доложить материалы оказалась неудачной. Он растерялся и путано отвечал на вопросы, чем вызвал раздражение у генерального секретаря. С тех пор Меркулов избегал личных докладов Сталину, предпочитая все документы в его адрес отправлять спецпочтой.
Поколебавшись, Меркулов позвонил Берии и попросился на прием по срочному вопросу. Лаврентий Павлович возглавлял отдельное ведомство – Наркомат внутренних дел и формально не являлся прямым руководителем для Меркулова. Но, будучи заместителем председателя советского правительства, курировал спецслужбы. Их связывали длительные служебные, да и личные отношения.
Все началось в пору романтической молодости, когда Всеволод Николаевич Меркулов, дворянин, бывший студент физико-математического факультета Петербургского университета и прапорщик царской армии, вернулся к матери в Тифлис после революции. Бурные события того времени толкали его от одного занятия к другому. Он летал на самолетах в аэроклубе, боролся с бандитизмом, помогал голодающим, участвовал в литературных диспутах молодых писателей и поэтов. Выяснилось, что у него есть литературные способности. Те небольшие рассказы и стихи, которые он читал на диспутах, с интересом воспринимались публикой.
Литература все больше становилась его любимым делом. Но тут фортуна сделала новый зигзаг. После одного из молодежных рейдов по пресечению мелкой преступности на улицах города, веселый, спортивного сложения парень из местной ЧК предложил нескольким участникам попробовать себя на чекистской работе. Эту организацию и ее сотрудников окружал ореол таинственности и риска, который интриговал и Меркулова. Он попробовал поступить на службу в ВЧК и был принят. Возник, правда, неприятный скрип со стороны кадрового аппарата по поводу его дворянского происхождения. Но острая нехватка образованных сотрудников перевесила эти возражения.
Меркулова захватила оперативная работа. Однако начальство заметило грамотное и четкое составление им документов и все больше стало привлекать его к их подготовке для руководящих инстанций. В то время немало сотрудников закавказской ЧК слабо владели письменным русским языком. Так Меркулова против его желания постепенно втянули в канцелярскую работу.
В конце концов его литературные способности сыграли с ним злую шутку. Однажды он написал заметку в стенгазету своего отдела, где с юмором отозвался об одном оперативном мероприятии. Заметка была, по сути, небольшим литературным рассказом, и около нее всегда толпились несколько сотрудников. Она попала на глаза уже тогда влиятельному руководителю закавказского ОГПУ Берии, и он вызвал к себе автора. Проницательному Лаврентию Павловичу не составило большого труда разглядеть неуверенный в себе интеллигентный характер молодого человека. Он не стал разводить церемонии и сразу взял быка за рога:
– Я ознакомился с вашим личным делом и, не скрою, был весьма удивлен. Как с вашим дворянским происхождением вам удалось пробраться в органы? У нас должны работать только члены партии, вы же до сих пор беспартийный, почему? По идейным соображениям? Отвечайте! – с угрозой в голосе наседал Берия.
Ошеломленный Меркулов сбивчиво начал объяснять, что подавал заявление на прием в партию, но ему отказали.
– И правильно сделали, – зловеще продолжил Лаврентий Павлович. – Вы умудрились жениться на девушке из грузинского княжеского рода. Ну ладно, сейчас многие бывшие княжны не знают, как прокормиться. Но брат вашей жены был заместителем военного министра у Керенского и активно боролся с советской властью, пока не сбежал в Америку. Не по его ли заданию вы проникли в ЧК?
Удовлетворенный произведенным эффектом, Берия уже с примирительными нотками в голосе заметил:
– Дело ваше, конечно, тяжелое, но не безнадежное. Мне тут подсказали, что вы верны делу революции и хорошо проявили себя в работе. Я могу взять вас к себе для подготовки различных документов. Но я должен быть полностью уверен в вашей личной преданности. Все мои указания должны беспрекословно выполняться, и ни одна живая
