20]), они тем не менее ставили во главу угла реформирование российских общественных и политических институтов, а не изменения в индивидуальном сознании людей. Глядя на программу российских либералов-позитивистов, видишь, что этот подход кадетов к социальным изменениям был, как писала С. Брюйар, «по сути своей политическим» [Breuillard 1992:109]. Как сказал И. И. Петрункевич (1843–1928), один из ближайших соратников Милюкова и видный деятель кадетской партии, рассуждая об аграрной реформе, «никакие политические улучшения невозможны без реформ социальных и экономических»[175].
Хотя политические убеждения либеральных позитивистов были самыми разными, оптимистический взгляд на историческое развитие и убежденность в том, что между социальными, экономическими и политическими реформами есть глубинная внутренняя связь, вставали стеной между ними и либералами-неоидеалистами. Так, Милюков, для того чтобы воплотить в жизнь свое видение свободы, был готов заключать союзы с политическими группами, придерживавшимися диаметрально противоположных взглядов в сравнении с кадетами. Апеллируя к недавней истории Западной Европы, он утверждал, что подстрекательская риторика революционных партий после введения всеобщего избирательного права неизбежно смягчится и что широкая кампания борьбы за гражданские права, во главе которой будут стоять либералы и социалисты, приведет к установлению либеральной демократии и построению более справедливого общества [Милюков 1903а: 321–323; Milyoukov 1905:248–249]. «Русский либерализм и русский социализм, – писал он, – не исключают друг друга» [Milyoukov 1905: 340][176]. Подробнее о Милюкове и его меняющемся отношении к революционным партиям после 1905 года будет рассказано в следующей главе, однако важно отметить, что цели и задачи, сформулированные им для своей партии, рождались из его убежденности в неизбежности исторического прогресса и возможности социальных перемен путем политических реформ.
Хотя не все позитивисты отрицали существование идеалов и их участие в человеческой деятельности или спорили с тем, что у индивидов есть своя роль в историческом процессе, ключевым фактором, ставящим под сомнение их принадлежность к либеральной традиции, является возможная несовместимость между детерминистским подходом к истории и интересами обычных людей. Поскольку позитивисты утверждали, что требования прогресса оправдывают ограничение индивидуальной свободы, и склонялись к телеологическому взгляду на историю как на движение в сторону совершенного общественного устройства, их включение в либеральную традицию, как она понимается в данном исследовании, представляется проблематичным. Так, славянофил Н. М. Соколов осуждал «деспотический» характер философии Милюкова [Соколов 1904][177], а В. А. Маклаков (1869–1957), один из главных деятелей кадетской партии, дистанцировавшийся от политики ее лидеров, в эмиграции обвинял Милюкова в том, что он, опираясь на позитивистские принципы, оправдал принятие политических решений, приведших к Первой русской революции. О споре между Маклаковым и Милюковым, а также об идеологических установках и о конкретных поступках последнего более подробно будет рассказано в следующих главах, где будут показаны как приверженность Милюкова к эмпирическому методу, так и его убежденность в существовании законов истории, что ставит под сомнение его статус либерала.
Говоря о разнице между тем, как позитивисты и неоидеалисты трактовали концепцию свободы, нельзя при этом ни закрывать глаза на многочисленные глубокие разногласия внутри обоих этих течений, ни отрицать существование некоей общей идеологической базы, сделавшей возможным сотрудничество между ними. Как будет показано в третьей главе, позитивисты и неоидеалисты работали рука об руку, стремясь повысить политическую сознательность тех либерально настроенных членов российского общества, которые еще не определились со своими политическими взглядами, и многие из них вступили в партию кадетов. В 1904 году Бердяев говорил об этом возможном сотрудничестве следующими словами:
Мы никогда не пытались посягать на возвышенные добродетели позитивистов – мы только указывали на их философскую слабость, упрощенность и примитивность их мировоззрения, противоречия между их идеалистическими настроениями и теориями. <…> Практика позитивистов бесконечно выше их теории, и мы хотели бы, чтобы их теория сделалась достойной их практики, чтобы великой борьбе за освобождение соответствовала философия свободы [Бердяев 19046: 684, 722].
В более широком смысле идеализм и позитивизм были обобщающими понятиями, объединявшими самые различные философские и политические течения. В бурные революционные годы начала XX века перед российскими мыслителями встал вопрос о том, как в кратчайшее время перевести свои либеральные теории на язык практики. Хотя в ходе этого процесса еще сильнее обнажились существовавшие между ними философские и идеологические разногласия, в результате российские политические деятели смогли необычайно глубоко (как в теории, так и на практике) проникнуть в суть проблем либерализма.
Глава 3
Разные концепции свободы
Либерализм в 1905 году и после Первой русской революции
Во введении к этой книге я писала о том, что любое корректное исследование либерализма должно опираться на исторический подход. Возникновение либеральной традиции – и как философского учения, и как политического движения – неразрывно связано с распространением идей индивидуализма в Раннем Новом времени, а становление современного или ревизионистского либерализма основано на появившейся в XIX веке теории о том, что государство должно вмешиваться в рыночные отношения для устранения несправедливости. Одним из достоинств такого исторического подхода является то, что он высвечивает огромную сложность процессов, приведших к формированию либеральной традиции, и демонстрирует многослойную структуру либерализма. Один из историков, занимавшихся этой темой, сказал: «Намного проще – и разумней – описать либерализм, чем дать его краткое определение. Чтобы сформулировать теорию либерализма, старого и нового, необходимо сделать сравнительное описание того, как он реализовывался в различных исторических контекстах» [Merquior 1991: 1]. Хотя объем данной книги не предполагает подобного сравнительного исследования, в этой главе будет показано, как участие в реальном политическом процессе поставило перед российскими либералами целый ряд политических и моральных дилемм, которые изменили их представления о прогрессе и заставили осознать сложность и противоречивость либерализма. Уделив внимание той эпохе в русской истории, когда участие либеральных деятелей в политической жизни Российской империи было наиболее активным (до, во время и сразу после Революции 1905 года; обычно к этому периоду относят события 1904–1907 годов [Ascher 2005: 1]), я продемонстрирую, в какой степени ответственность за неоднозначные итоги Первой русской революции лежит на самих либералах.
Революция 1905 года оказала колоссальное влияние на историю российского либерализма по двум причинам. Во-первых, либералы были активными участниками тех массовых протестов, которые в итоге привели к тому, что самодержавие пошло на уступки общественному мнению. Во-вторых, они играли важную роль в Государственной думе – возникшем в начале 1906 года выборном законодательном органе, обладавшем властью. Однако, пытаясь в то время сформулировать концепцию свободы, они сталкивались с одной фундаментальной проблемой. С одной стороны, они были прекрасно осведомлены о том, что жестокие и беззаконные действия царского правительства резко контрастируют с тем
