мать моих детей…
***
Стою и смотрю сквозь больничное окно на припорошенный снегом двор. За ночь сильно намело. Зима на улице, и в душе у меня холод.
Прошло два дня с нашей последней стычки с Константином. Больше он меня не трогает. Общается с Надюшкой, а я удостаиваюсь лишь дежурных, вежливых и холодных фраз. Вроде бы этого и хотела, да? Тогда почему я как ненормальная жду его с работы? Ловлю себя на том, что стараюсь пересечься с ним в доме. Завязать разговор. Что со мной происходит?
Пусть лучше бы и дальше терпеть его нападки. Но вот не это холодное безразличие. И эти мысли меня добивают. Я их не понимаю. Ведь Константин враг. Но в глубине души я его таким не считаю. Я ведь даже не думаю, как мне выбраться из его дома. Не ищу способов.
Жутко в этом признаваться даже самой себе, но я не хочу уходить. Можно сколько угодно искать оправдания, но от правды не убежать. Только почему? Чем он меня держит?
С фондом пока ничего не ясно. Эти обвинения висят надо мной. Должна признать, Константин меня оберегает, к следователю так и не пустил. Говорит, когда будут новости, скажет мне.
Сейчас моя доченька на процедурах, а я все больше запутываюсь в собственных мыслях. На беременность и гормоны больше списывать все не получится. Сама чувствую, все намного глубже и серьезней.
- Скучаете, Любовь? - вздрагиваю.
- Нет, все хорошо, - оборачиваюсь.
- Глаза – зеркало души. А они у вас покрылись инеем, и там узоры грусти и тоски, - Берхард склоняет голову, смотрит на меня пронзительно. Так что не по себе становится.
- Просто настроение немного не то, - краснею.
- Пройдемте в мой кабинет. Зачем стоять в коридоре, так и время быстрее пройдет, - осторожно берет время под руку и увлекает за собой.
- Не хочу вас отвлекать…
- Что вы, - улыбается, - Сочту за честь провести с вами время.
Эти дни он очень много времени посвящает Надюшке. И я искренне благодарна врачу. Но мне действительно лучше в одиночестве. Не до разговоров сейчас.
- Как у Нади обстоят дела? – спрашиваю, усаживаясь в кресле в его кабинете. Принимаю из его рук стакан сока, - Спасибо.
- Даже лучше, чем я предполагал. Сильная девочка. Быстро пойдет на поправку.
- Это бальзам для материнских ушей, - вздыхаю с облегчением. – Спасибо, Берхард, - вновь его благодарю.
Берхард облокотился о стол, сложил руки на груди и неотрывно смотрит на меня. Ерзаю на кресле. Чувствую себя как под микроскопом.
- Лучшая награда – ваша улыбка, Любовь, - произносит очень тихо, проникновенно.
Его поведение настораживает. Даже не знаю что ответить. Молчу. Опускаю взгляд.
- Вы очень красивая женщина, - продолжает.
Зачем он это делает?
- Спасибо, - бормочу. И больше всего хочу сбежать из кабинета.
Но и быть грубой не хочется. Он ведь лечит мою дочь.
- Я был бы счастлив, если вы составите мне компанию и завтра отобедаете со мной, пока Надя на процедурах, - выдает. А у меня челюсть медленно отвисает.
- Берхард, не думаю, что подобное понравится Константину, - сжимаю стакан с соком так, что белеют костяшки пальцев.
И вот снова я приплетаю Константина. Но это вырвалось на автомате. Даже подумать не успела. Просто ляпнула.
- Отчего же? Насколько я осведомлен, между вами существует договоренность, но ведь вы молодая женщина, о себе не надо забывать, - берет меня за руку и целует пальцы.
Мне стоит невероятных усилий не выдать отвращения. Вроде бы ничего такого. Но мне неприятны его касания. А вот когда Константин… Стоп! Даже мысль не хочу продолжать.
- Сейчас я думаю только о детях. Простите, Берхард, - осторожно высвобождаю руку. – Благодарю за компанию. Я, пожалуй, пойду – встаю с кресла и пулей вылетаю из кабинета.
***
За Любой закрывается дверь, врач смотрит с ухмылкой ей вслед. Потом переводит взгляд на вторую дверь в кабинете. Открывает ее.
- Сама все слышала, - пожимает плечами.
- Ты сильно надавил. Она же зашуганная курица. Осторожней надо, Берхард, - Слава обвивает его шею руками.
- Тошнотворная дама, - морщится и забирается руками под блузку Славы, - Совсем другое дело ты. Огонь!
- Она с Костей, потому что выхода нет. Муж сильно ей в душу нагадил. Но если ты докажешь, что на тебя можно положиться, все переменится. Только тоньше надо действовать. А я тебе помогу, - целует его в губы. – Она мне доверяет. И скоро я стану ее единственной подругой, - запрокидывает голову, подставляя врачу шею для поцелуев.
Глава 12
- Ты моя храбрая девочка, - целую Надюшку в щечку и прижимаю к себе.
Мы едем в машине. Я стараюсь прогнать ощущение липкого омерзения, которое осталось от разговора с врачом. Он ведь ничего плохого не сделал. Очень аккуратно пригласил на обед. И это я виновата в своей нездоровой реакции.
А Надюшка у меня умница. Не капризничает, стойко выносит все процедуры. Боец. Такая сила воли не у каждого взрослого встречается.
- Тетя Таня говорит, что такими темпами я очень быстро поправлюсь. Она мне очень нравится, - это она про медсестру.
- Ты обязательно поправишься, цветочек, - вдыхаю запах ее волос, и тревоги отступают.
- А папа уже дома? – вздрагиваю от ее вопроса.
- Не знаю…
Константин не ставит меня в известность. Конечно, я могу позвонить. Но не сделаю этого.
«Зато больше ни одна змея не проберется ко мне в сердце» - эти слова как клеймо отпечатались у меня в душе.
Жена чем-то его обидела, и теперь весь женский пол для него враги. А ко мне так у него особенно сильная неприязнь. Жаль, что моя к нему куда-то пропала. Возможно, из-за его поступков. Невзирая на скверный характер, этот мужчина слишком многое делает для меня с дочерью. И отрицать я этого не могу. С другой стороны, Вениамин тоже многое делал, это не помешало ему, потом предать.
- Вы у меня самые лучшие! – и надо видеть, как при этих словах сияют глаза моего ребенка.
- Это ты у нас сокровище, - улыбаюсь, глотаю слезы радости, смешанные с болью.
Дома Константина нет. Почему-то определяю это сразу, едва переступаю порог. Где он? С кем? Снова пошел к той женщине с цветочным ароматом? Больно об
