у меня на сетчатке. Навсегда.
Скай.
Моя Скай.
На полу.
Мы не виделись шесть месяцев, а она даже не посмотрела мне в глаза, когда я стоял прямо перед ней. Солнце зашло, день рождения Скай скоро закончится. Да почему Пенелопа не открывает эту гребаную дверь?! Серый «Форд Мондео» стоит на въезде, значит, она дома. Я снова колочу кулаком в дверь и время от времени звоню в звонок. Внутри дома раздается тихий скрип, а позади себя я слышу шум мотора. Я сунул таксисту целую пачку купюр и попросил подождать, пока не получу ответа.
– Пенелопа! Открой дверь! – ору я.
Когда она наконец открывает, я протискиваюсь мимо нее, не реагируя на ее попытку меня обнять.
– Господи, Картер, ты вернулся? Я думала, ты только в субботу прилетишь!
Пенелопа, как и Хизер, была мне как мама. Но как бы я ее ни любил, сейчас я был на нее жутко зол. На Скай. На весь свой мир, сошедший с рельсов.
– С какой стати?!
У меня сбивается дыхание. Кровь шумит в ушах. Пенелопа тихо закрывает дверь, а я хожу туда-сюда по коридору как загнанный зверь.
– С какой стати вы от меня все скрыли?! Черт возьми, что происходит?!
– Картер, присядь, пожалуйста.
Пенелопа проходит в большую светлую гостиную, в которой Скай и я так любили смотреть телевизор.
– Не хочу я садиться! Мне нужны ответы! И только попробуй меня выгнать! С какой стати она сидит в инвалидном кресле, хотя до моего отъезда была абсолютно здорова?!
– Скай тебя выгнала? – удивленно спрашивает Пенелопа.
Она устало падает на диван, задумчиво складывает руки и смотрит в пол. Она даже не может посмотреть мне в глаза.
– Скорее, ее соседка. Скай со мной не разговаривала, – говорю я свистящим шепотом.
Если я и дальше буду топтаться на тонком коврике, то прожгу в нем дыру, но я просто не могу унять ноги. Либо я буду ходить туда-сюда, либо что-нибудь ударю. Других вариантов у меня нет и никогда не было.
– Я сожалею, Картер. Ты не должен был узнать обо всем вот так.
– Мне вообще собирались рассказывать? – язвительно уточняю я.
Чувства во мне кипят. Там, где раньше было предвкушение и счастье, теперь остались лишь ярость и разочарование. Вместе с гребаным страхом, пробирающим до костей.
– Я сразу говорила Скай, что она должна тебе рассказать. Но она боялась, что тогда ты вернешься домой. Что навредишь работе. А ведь это уникальный шанс для тебя!
– Разумеется, я бы сразу вернулся, Пэн! Ты думаешь, что эта работа мне важнее, чем быть рядом с ней? Да срать я хотел на работу и деньги! – рычу я.
Пенелопа поднимает глаза, но теперь уже я опускаю взгляд и сосредоточенно смотрю в пол. Это отвлекает меня от идеи схватить с камина бело-синюю вазу и швырнуть ее об стену. Здесь так много предметов, которые можно разбить… Так много способов выпустить пар… И так мало Скай, которая смогла бы меня удержать.
– В этом и проблема, Картер. Ты бы упустил величайший в жизни шанс, а Скай этого не хотела. Ты знаешь ее как никто другой. Лучше, чем я. Как бы она себя чувствовала, если бы из-за нее тебе пришлось вернуться?
Я громко вздыхаю.
– Как? – шепчу я. – Как это произошло?
– Ее сбил джип. Один из поясничных позвонков был поврежден. Врачи смогли спасти ей жизнь, но вот ноги…
У меня голова идет кругом, к горлу подступает желчь. Мне хочется, чтобы меня вырвало, лишь бы избавиться от кома в желудке. Меня убивает сама мысль о том, что лучшая подруга лежала в операционной, а я ничего не знал.
– Когда? Когда это произошло?
Мне нужно разобраться. Правильно расставить кусочки пазла. Я должен понять, когда именно я облажался как лучший друг.
– В ночь твоего отъезда.
Слова Пенелопы заставляют время остановиться. Не слышно ничего, кроме тихого тиканья часов, и тут до меня, наконец, доходит.
– В ночь…
Я закрываю глаза, чтобы вытеснить ярость, но уже слишком поздно. Секунду спустя я скидываю уродскую вазу с камина. Фарфор разбивается, и в этот момент что-то разбивается внутри меня.
В ту ночь она была со мной. Лежала в моих объятиях. Здоровая. Ее небесно-голубые глаза смотрели в мои, губы дрожали, а я? Я позволил ей уйти. Я возвращаюсь в ту ночь и вспоминаю. Вспоминаю, что Скай так и не ответила на мой вопрос, что же мы сделали. Я решил, она уже дома и спит. Что ей нужно время все обдумать. Несколько часов спустя я уже летел в Лондон, а она лежала в больнице.
– Фак!
– Картер…
Пенелопа встает, обходит осколки и приближается ко мне. Не хочу на нее смотреть, не говоря уже о прикосновениях, но она, как и Скай, никогда меня не боялась. Порой я забываю, что Скай не кровная дочь Пенелопы, настолько они похожи.
– Картер, послушай. – Она берет мое лицо в ладони и смотрит на меня. – Ты бы ничего не смог сделать, – уверяет она.
Первые слезы текут по щекам, я сглатываю ком в горле.
– Я мог быть с ней рядом.
Мне в жизни часто приходилось чувствовать себя неудачником, но в присутствии Скай – никогда. Она заставляла меня чувствовать себя особенным. Впервые за все время нашей дружбы я облажался, и это осознание меня отравляет.
– Она этого хотела, Картер. Ты всегда уважал ее желания. Я уверена, она все бы тебе объяснила, если бы ты приехал в субботу. Но ты застал ее врасплох. Она… – Пенелопа закрывает глаза, чтобы собраться. Когда она вновь их открывает, ее взгляд полон решительности. – Она все тебе объяснит. Но дай ей время. Скай по характеру боец, и ты это знаешь. В последние месяцы она была очень сильной, позволь ей сейчас побыть слабой.
– Рядом со мной ей не нужно быть сильной, – с горечью отвечаю я.
С какой стати она полгода хотела быть сильной ради меня? Я прокручиваю в памяти последние месяцы, и внезапно все становится предельно ясным. То, что она порой пропадала на целый день. Новая комната. Отказ встать в полный рост. Тоска во взгляде, когда я перечислял, чем мы с ней займемся после моего возвращения. Концерты, поездки на пляж на мотоцикле…
– Я очень это ценю, Картер! Рада, что ты вернулся. Скай не признавалась, но я вижу, как она в тебе нуждается. Борьба выматывает, она очень сильно устала.
Пенелопа все еще держит мое лицо в ладонях, и когда я прислоняюсь лбом к ее лбу, она берет меня за руку и целует костяшки пальцев. Четыре главные буквы в наших жизнях, которые я ношу под кожей. Сегодня они важнее, чем когда-либо.
– Ты должна была рассказать мне правду, – шепчу я. У меня уже нет сил на нее злиться.
– Знаю. Прости, – едва слышно отзывается Пэн.
Какое-то время мы просто стоим, отдаваясь боли. Я пытливо смотрю на часы над камином. Скоро день рождения Скай пройдет. У меня еще есть время что-то исправить.
– Пэн?
– Что?
– У тебя есть сахар и мука?
– Конечно. У меня всегда есть все для выпечки, – отвечает она со смехом.
Уголки моих губ осторожно ползут вверх, несмотря на все дерьмо, что со мной приключилось.
– Отлично. Ты должна мне помочь!
Я решительно шагаю в сторону кухни, достаю из шкафов миски и ингредиенты, чтобы соблюсти хотя бы одну традицию. Скай обожает традиции. Водитель такси сегодня получил лучший заказ в жизни.
– Картер…
Я замираю у холодильника, в который полез за маргарином.
– Что?
– Здорово, что ты вернулся.
14 Скайлер
С тех пор, как Картер ушел, боль в теле усилилась десятикратно. Бок, которым я ударилась о подножку кресла, горит огнем, и даже легкое прикосновение вызывает острую боль. Едва за Картером захлопнулась дверь, я разрыдалась. Все чувства, которые приходилось проглатывать за эти месяцы, потоком хлынули на поверхность.
Хейзел пыталась меня успокоить, но лишь один человек мог вытащить меня из этой стадии горя. И этому человеку мне было стыдно даже взглянуть
