вполне могу затопить нашу печку, чтобы Анька поспала лишние полчаса.
Жалованье я ей уже не плачу, а раз так, то по моему разумению, справедливо, если и я стану участвовать в решении хозяйственно-бытовых вопросах. Мне что, трудно картошку почистить или курицу разделать? Да без проблем. И воды принесу, и помои вынесу, да и пол помою. Единственное, чего не стану делать — так это колоть дрова (они у нас и так наколоты, в поленницу уложены) и пироги печь (не умею).
А пока печка топится, успею и яичницу соорудить и воду под кофе вскипятить. Так что, моей подружке (она же названная сестренка, прислуга и прочее), останется только поворчать — дескать, она-то другое планировала на завтрак, и сунуть в печку горшок, где будет готовиться наш обед.
Сегодня соседка собирается забрать к себе нашу Маньку. Аня, вроде, переживает по этому поводу, но вида не показывает. Если что — в любое время навестит свое рогатое сокровище, подружкам скажет, что коза переехала туда, где ей удобнее. А я сам, вроде бы, попривык к этой скотинке, а с другой — нехай бабка Ираида ее забирает. Все-таки, не должны козы жить во дворе следователей, а у нас теперь новый зверь появился, вполне хватит.
Позавтракали, помыли посуду и разбежались.
Анна в гимназию, а я отправился на берег реки. Точнее — на небольшой мыс, или, как у нас называют — на стрелку, омываемую реками Ягорба и Шексна, где и стоит Подмонастырская слобода — два десятка дворов. Сто с лишним лет назад здесь жили «монастырские слуги», обеспечивавшие безбедное состояние Череповецкого Воскресенского монастыря.
От монастыря остались два храма на Соборной горке, да пара келий, а вместо слуг на стрелке живут обычные горожане. А вот название до сих пор сохранилось.
Спрашивается — зачем я туда поперся? А потому, что улица Дворянская, на которой стоит особняк покойного генерала, идет к Подмонастырской слободе, где раздваивается еще на две улицы, огибающие слободу– одна вверх, по направлению к Воскресенскому собору, вторая вниз, — к реке Ягорбе. Хм… А я ведь и названий-то этих улиц не знаю. Та, что к собору, вроде именуется Сергиевской (не уверен), а та, что вдоль Ягорбы, так и вообще без названия. Скорее всего, это просто берег.
Мимо Подмонастырской слободы прошли два мужика с мешками. Факт или нет?
Не исключено, что гимназистка Люська попросту все придумала, насочиняла. Возможно, что она не накормила вечером свою Людку, та ночью решила повозмущаться и заорать, а барышня кинулась выяснять — что случилось? Или Люське (кто из них кто? забыл, но это неважно) что-то приснилось. Проснулась, решила поблеять. А злодеи, возжелавшие украсть козу, гимназистке могли попросту примерещиться.
Могло быть и так, могло быть и этак, но что мне мешает сходить до Подмонастырской слободы? Скорее всего, ничего не узнаю, потому что не знаю — что узнавать, но схожу. Все-таки, не зря я пересмотрел уйму детективных сериалов и прочитал невесть сколько книг. Усвоил, что, если имеется хоть малейшая ниточка — попробуй ее вытянуть.
Я вышел к Подмонастырской слободе и встал, раздумывая — по какой же улице пойти? Может, по той, что идет к Соборке, а может, вдоль Ягорбы? Надо было у Ани узнать– а где дом козы? Спросить кого — где живет гимназистка с козой?
И тут я услышал блеяние. Кстати. Значит, коза живет на той улице, что проходит вдоль Ягорбы. Значит, туда и пойду.
Никогда не признавал совпадений. Если только в детективах, когда, предположим, инспектор полиции не может найти улику, чтобы предъявить обвинение злодею и вдруг —бац, искомая улика, по счастливому совпадению, появляется на блюдечке с голубой каемочкой. Или в деле неожиданно возникает важный свидетель, который, как оказывается, сидел в высоком кресле, повернутым спинкой и все слышал, но его никто не видел[1].
В тоже время, если я получаю информацию, что в ночь, когда произошло убийство г-на Калиновского…
Стоп. Неверно сформулировал. Пока я на сто процентов не уверен, что это убийство (вдруг генерал сам узел завязал, подпрыгнул на стуле и заскочил в петлю?), поэтому выскажусь более нейтрально — случилась смерть. Итак, в ночь, когда «случилась смерть» отставного генерала, в Подмонастырской слободе видели двух неизвестных мужчин с мешками. Возьмем за основу, что эти люди имеют отношение к смерти генерала. Допустим — один из них пропавший камердинер Никита, второй — его сообщник.
Сомневаюсь, что они на самом деле шли воровать козу, иначе мешки были бы пустыми. Логично предположить, что в мешках они что-то несли. Что можно таскать в мешках? Да все, что угодно. Хоть муку, хоть траву, хоть краденого поросенка. Но добропорядочные обыватели по ночам спят, а не по улицам ходят. Яков не смог определить — пропало ли что-то из дома генерала, но, предположим, что-то пропало. Пройдет день-другой, старый слуга успокоится, посмотрит — что исчезло?
Значит, предполагаю, что в мешках было что-то ценное. Опять-таки, слово «ценность» — понятие относительное. Для кого-то имеет значение золото и бриллианты, а кому-то и старое барахло интересно. Вот, для моей Аньки еще полгода назад имели значение старые бутылки, ржавое железо и возможность выторговать десять-двадцать копеек. Копеечка к копеечке, будет рубль, а сто рублей — большие деньги. А теперь? Теперь у нее и доходы другие, и представление о ценности иное.
А вот на кой-нести мешки к речке? Может, там лодка была? Сели, отправились куда-нибудь… Вопрос — куда можно отправиться в лодке? Если бы дело было летом, я бы решил, что вышли из Ягорбы, заплыли в Шексну и поплыли до пассажирской пристани, откуда два раза в неделю ходят пассажирские пароходы до Ярославля. Опять-таки — а какой смысл садиться в лодку, если проще и быстрее пройти пешком, обогнуть Соборную горку, спуститься вниз, к причала? Но пассажирские пароходы уже не ходят, я это точно знаю.
Выплыть в Шексну, из нее попасть в Волгу, а там, на веслах, хоть до Рыбинска, но лучше сразу до Ярославля, где железная дорога и паровоз до Москвы. Смешно. Скорее уж, чтобы попасть на тот берег Шексны, где у нас село Матурино, усадьба Галльских.
Галльских, как подозреваемых пока отметаю, а Матурино? Село большое, дворов двести, не меньше. А в двух верстах от Матурина, еще одно село — Кабачино.
М-да, дела.
Пройдя вдоль берега, пошел на блеяние козы (молодец, блей дальше, послужишь ориентиром), не отвлекаясь на удивленные взгляды из-за заборов. Знакомых у меня тут нет, раскланиваться и отвечать на
