Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 38
пьесы этого сезона. А для этого требовалось резкое отграничение зла от добра, света от тьмы. И вот тут драма часто пасовала.
Гуттаперчевые характеры, гнущиеся в любую сторону, оказались предметом внимания не только драмы, но и повести. Читатель прозы «сорокалетних», как их окрестила литературная критика, в пьесах Владимира Арро, Алексея Казанцева и Александра Галина увидел знакомые ему типы.
Качественное изменение и эпоса, и драмы могли произойти лишь в том случае, если писатели сумеют изобразить того, кто им дорог, кому принадлежат их симпатии, а не только жалость, сочувствие, на худой конец – понимание. Речь идет не о железобетонных героях, а о тех, кому художник верит и кого любит.
Стоило в двух-трех пьесах появиться дачам, как их авторам доставалось за пренебрежение социальной проблематикой, будто один из самых остросоциальных драматургов за всю историю мировой драматургии – Максим Горький – не написал о дачниках пьесу.
Я позволю себе описать эпизод, который сам наблюдал 14 августа 1985 года на станции Перхушково Белорусской железной дороги. Начну с того, что я сел в запоздавшую электричку. Кстати, в течение лета мне бесчисленное количество раз приходилось сталкиваться с опозданием электричек на Белорусском вокзале, и всякий раз чей-то голос на весь вокзал объяснял пассажирам, что поезд задерживается на Курском направлении. (Ведь не пойдешь проверять – можешь и следующий поезд пропустить, но мне интересно, а что, если на Курском вокзале также объявляли об опоздании поездов с Белорусского направления?). Кому приходилось ездить в опоздавших электричках, тому и строчки Бориса Пастернака про «горячую духоту вагона» покажутся лакировкой действительности. Но вот я на станции, до автобуса всего 20 минут. А тут еще через несколько минут подъезжает другая электричка и появляется мой друг Гена. Совсем хорошо: с добрым знакомым скоротать 20 минут – одно удовольствие. Но Гена меня насторожил.
Оказывается, вчера в это время отменились три рейса, и люди, просидев час на августовском солнцепеке, штурмом брали автобус, – мол, не случится ли и сегодня такое. Мне-то что, я не устал в городе и, в общем, был налегке. А Гена каждое утро встает в 5.30, чтобы успеть на первый рейс. Я думаю, любой читатель согласится, что тут и 15 минут дороги после рабочего дня покажутся долгими. А кроме того, у Гены с собой был кефир, который он вез годовалой дочери Маринке.
Я не силен в химии, но, может быть, специалисты скажут, какой эффект дает реакция кефира на часовое ожидание поезда на станции, пребывание в переполненной электричке, часовое ожидание под солнцем и тряску в автобусе. А вдруг в портфеле у Гены окажется напиток, который не только детям, но и взрослым теперь пить нельзя?
Опасения Гены подтвердились: одна за другой подъезжали электрички, один за другим отменялись рейсы автобуса, вместе с асфальтом накалялась атмосфера, тем более что в десятке метров стоял автобус № 30, а в нем сидел водитель. Водитель сидел, автобус стоял, а не ехал. И когда невнятный ропот пассажиров перешел в мощный хор протеста, в котором начали выделяться и истеричные нотки, шофер вдруг лихо подъехал к остановке и открыл двери автобуса. Как мы попали в автобус, сколько ссадин, отлетевших пуговиц, сколько душевных царапин и шрамов на нервной системе ежедневно получают люди, едущие с работы или на работу, – этого не опишешь. И если люди приезжают на работу раздраженные, опоздавшие, мятые, взъерошенные, то это, во-первых, не всегда только их вина, а во-вторых, далеко не личная, а острая социальная проблема.
Но автобусный сюжет еще не кончен. Ворвавшиеся пассажиры стали честить шофера, и когда они перешли от предпоследних слов к последним, не выдержали нервы шофера. «Вылезайте, автобус идет в парк». Но он не учел простого обстоятельства. Безнаказанно издеваться над людьми можно при закрытых дверях, а когда люди уже в автобусе и терпение их лопнуло, ничего не попишешь.
«Вези, – был ответ, – мы с твоим начальством поговорим». Что тут сделаешь? Пришлось шоферу смириться и вне всякого расписания отвезти пассажиров. Разумеется, всю дорогу обсуждался инцидент. Кто-то робко пытался заступиться за шофера: «Ведь он на работе, а вы – дачники». Как взревел весь автобус! «А мы не люди, что ли?», «Здесь бездельников нет», «Я в ночную смену еду». «А мы не люди, что ли?» – так могли бы ответить персонажи некоторых пьес того времени критикам, негодующим на то, что авторы этих пьес местом действия избрали дачу.
О быте сказано в «Философском энциклопедическом словаре»: «Уклад повседневной жизни. Быт оказывает огромное влияние на другие области социальной жизни и прежде всего на труд, общественную деятельность (выделено мной. – Б. Л.), настроение и поведение людей». Вот что такое быт, если посмотреть на него с философской, а не обывательской точки зрения…
Александр Чхаидзе оказался вторым после Владимира Арро драматургом сезона 1982–1983 – в московских театрах шли две его пьесы. Сам он достаточно трезво и не без горечи отозвался на эту московскую тягу к нему, объяснив это тем, что театры отмечали 60-летие образования СССР.
Тут самое время подступиться к теме деликатной, но необходимой. Сначала небольшое отступление.
В 1972 году Москва тоже отмечала юбилей образования СССР. Вспомним эти спектакли, их авторов. «Я, бабушка, Илико и Илларион» Нодара Думбадзе в ТЮЗе, «Пока арба не перевернулась» Отара Иоселиани во МХАТе и в Театре им. Гоголя, «Таблетку под язык» Андрея Макаёнка в Театре сатиры, «Птицы нашей молодости» Иона Друцэ в ЦАТСА и в Малом, дебюты Диаса Валеева у ермоловцев и Рустама Ибрагимбекова у вахтанговцев. Самым значительным и самым ярким ансамблевым спектаклем, с моей точки зрения, стал спектакль «Современника» «Восхождение на Фудзияму» Чингиза Айтматова и Калтая Мухаммаджанова в постановке Галины Волчек.
Что можно сказать о следующем юбилее? Во-первых, театры не сохранили в репертуаре свои прежние достижения. А во-вторых, бросается в глаза, что имена-то остались в большинстве своем прежними! Отар Иоселиани, Нодар Думбадзе, Рустам Ибрагимбеков, Мустай. Карим, Александр Чхаидзе и Алексей Коломиец, Ион Друцэ и Чингиз Айтматов. Из дебютов сезона порадовал лишь «Порог» Алексея Дударева. Юбилей прошел в дежурной обстановке. Пьесы пишутся в ударном порядке, в последнюю минуту перед юбилеем. Кто из нас любит получать такие подарки? Вот и неудивительно, что вскоре спектакли такого рода сходят со сцены. Об этом стоит сказать, потому что, как показывает изучение репертуара, ряд спектаклей, подготовленных московскими театрами к ХХII съезду КПСС, оказался на грани снятия спустя два года, а из спектаклей, поставленных к 60-летию Октября, в репертуаре сохранилось всего несколько спектаклей спустя пять лет.
Впрочем, были и
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 38
